Верность.

И то зыбкое,  что только что витало между мной и Ником, начало вдруг рассыпаться как корявый карточный домик...

— Хорошо, если для тебя это так важно, я буду только с тобой, — твёрдо ответил Ник. — Но тогда и ты будь только со мной.

Я хотела повернуться к нему, но не успела. Артист открыл вдруг глаза и взгляды наши встретились.

— Глядя в очи твои, внемля песне твоей,            

Я шепнул бы заветное слово,

Но я знаю, что ты мне ответишь: «Забудь!»...

Потому что ты любишь другого!

Это он мне?! Глаза в глаза, так, словно кроме нас с ним в этой зале никого больше нет. По моей оголённой спине тут же разлилось бесстыдное щекотливое тепло — и прямиком вниз живота. И я испуганно отвернулась, чувствуя, как паутинкой шального бабьего лета тянется за мной ласковый взгляд артиста.

— Я и так только с тобой Ник. Поехали домой?

Излишне крепко вцепившись в локоть мужа, я старалась придать шагу твёрдости, но чувствовала, как предательски замирает от провожающего нас бархатного голоса душа:

— Я бы грезил тобой и не спал бы ночей

И, от пения пьян хорового,

Не спускал бы с тебя я влюблённых очей...

Но я знаю, ты любишь другого!

Последний аккорд, аплодисменты и голос ведущего за спиной:

— Дамы и господа, сегодня и всегда, только для вас и только в нашем ресторане, непревзойдённый маэстро из России — Олег Князев!

Я не удержалась, воровато обернулась и столкнулась с бездонным голубым взглядом. На губах маэстро блуждала лёгкая, чуть кособокая улыбка. И я вдруг отчётливо поняла, что он действительно пел для меня.

***********

Музыкальная тема и настроение разговора с Николосом – Ирина Сурина «Не трави мне душу»

(Всю музыку указанную по ходу романа вы можете найти в моей авторской группе во ВКонтакте: «Романы от Мелани Кобер» , в разделе Аудиозаписи)

***********

И что-то изменилось. Может, мы, «взрослые ответственные люди», всё-таки сумели договориться, а может, просто началась золотая Гамбургская осень, и её ласковое тепло согрело и нас с Ником тоже?

Вернулись разговоры по вечерам, прогулки, встречи с общими друзьями и походы в театр. Николос признал, что не ожидал от меня требования о разводе и не нашёл на тот момент другого способа остудить мой пыл, кроме как припугнуть разлукой с сыном. Признал, что был неправ. Объяснил и свою позицию по поводу гражданства Алекса — если тот захочет после окончания гимназии податься в систему подготовки офицеров вооружённых сил ФРГ, то двойное гражданство сыграет с ним злую шутку. Алекса просто не возьмут. Не положено по закону. И мы сошлись на том, что не стоит спешить. Что ребёнку всего двенадцать, в запасе как минимум пять лет, в течение которых всё будет понятно.

В середине сентября, на мой настоящий день рождения, Ник повёз меня в автосалон и предложил выбрать новую машину взамен старенькому Фиату. И именно в тот день я и получила свою ласточку, белоснежную красавицу Хонду Аккорд.

Это было похоже на возвращение к самому светлому периоду наших отношений — с ноль первого по ноль четвёртый годы, когда я, глядя на Ника и задаваясь вопросом «Так что между нами?», готова была признать, что это влюблённость, имеющая все шансы перерасти в настоящее чувство.

Мы продирались к этому почти целый год двухтысячного, когда на лице забравшего меня к себе в Германию и даже предложившего пожениться Ника, я замечала что-то вроде обречённости.

Не хотел? Так я же не просилась замуж! Ну да, это был самый простой и быстрый способ получить гражданство... Но я ведь не просила! Я ведь могла бы и по долгому пути пойти – регулярное продление вида на жительство, языковые курсы, трудоустройство... Мне же лишь бы с Алексом!.. Но Николос решил сократить мои мытарства с семи до трёх лет путём замужества. И это было на сто процентов его решение! Так откуда эта молчаливая растерянность?

В общем, первый год был странным, а потом мы привыкли друг к другу, словно заново познакомились, и он оттаял. И не было в нём тогда этой зверской русофобии, скорее ирония и искреннее непонимание русской души. Но не злость. Наоборот — интерес. Он же изучал «тёмную сторону» России!

И жили мы эти три года вполне себе дружно, даже ребёнка пытались зачать. Только вот не получалось. Проверились, выяснили, что оба здоровы. Врачи говорили – бывает. Предлагали ЭКО. Мы трижды пробовали. Без толку.

А в две тысячи четвёртом, во время одной из командировок в Россию, Ника неожиданно обвинили в каких-то нарушениях Российского законодательства и выдворили из страны сроком на пять лет... И его мнение о том, что русские, это диковатый, задержавшийся в средневековой серости народ из шутливой иронии превратилось в злую убеждённость. И всё это негодование обрушилось вдруг на меня...