Верность.

В начале десятого я принесла Нику в кабинет имбирный чай с корицей и апельсиновыми корочками. Традиция рождественской недели, которую я в своё время сходу переняла от фрау Хельги Трайбер, свекрови... Но о которой совершенно забыла в прошлом году, например. Хотя нет, не забыла. Забила.

Николос оторвал взгляд от монитора, немного завис, глядя на окутанную ароматным паром кружку с оленями, и, наконец, поднял глаза на меня.

— Спасибо, это очень кстати. — Вежливо, с улыбкой. Не подкопаешься.

Я кивнула и прошла к окну за его спиной. Слегка отодвинула занавеску, выглядывая на улицу. Срочно нужно было что-то сказать, но я не могла придумать что. Казалось, любые слова прозвучат глупо. Тем более что если прислушаться к себе, то и вовсе — хотелось просто обнять его сзади, уткнуться лицом в его затылок и помолчать. До свербения под коленками хотелось! И до слабости в руках страшило.

Что за телячьи нежности, несвойственные нашим отношениям?

Но, может, они потому и несвойственны, что мы ещё не пробовали?

Задержала дыхание, решительно повернулась к мужу... И желание обнять тут же исчезло. Он был чужой. Свой чужой, как-то так. Не тянулись к нему руки, не магнитило к его запаху и теплу. Да и всплеснувшая было жажда нежности, кажется, возникла просто как отголосок заботы, вложенной в приготовление чая. А самое обидное то, что желание обнять Ника исчезло, а потребность обнимать — нет. Наверное, ещё и за этим мне нужен был Олег. И, может, за этим же нужна была Нику Анна? Вот интересно, у него с ней было так же самообманчиво, как у меня с Князевым, или от души?

— Мне показалось, что у вас с Алексом что-то случилось, или на самом деле есть проблемы?

Спасибо, Ник. Ты только что спас ситуацию!

— Даже не знаю, как сказать...

— Скажи как есть.

Я обошла его стол спереди, прислонилась к нему бедром. Машинально повела пальцем по плафону настольной лампы.

— Ну... В общем, Алекс, кажется, встречается с девочкой.

— И?

— И она довольно-таки раскованно себя держит. В моём присутствии теребила его волосы, представляешь?

Ник откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки. На лице — непонятная улыбка.

— Они учатся в одной гимназии, она танцует в группе поддержки их баскетбольной команды. Ей шестнадцать и она такая, знаешь... Вполне себе созрела физически. И поэтому её поведение невольно наталкивает на тревожные мысли. Понимаешь, о чём я?

— Думаю, да. Ну а в чём конфликт?

— Да нет никакого конфликта, просто... Ник, Алексу четырнадцать! Всего!

— Через два месяца уже пятнадцать, — тут же поправил меня муж. — А вот возраст согласия — как раз-таки четырнадцать. То есть... – многозначительно развёл руками.

Я растерялась.

— То есть, ты хочешь сказать, пусть делают что хотят? А не рановато?

Он пожал плечами:

— Они свободные личности и уже могут решать самостоятельно, когда начинать половую жизнь. Не вмешивайся, у тебя нет такого права. Закон на их стороне.

— Какой закон, Ник?! А если она забеременеет? Ты что, не понимаешь? Ему четырнадцать! Да и она тоже... Толку-то в её формах, если мозгов ещё нету? Дети!

— Думаю, что о безопасности девочки должны позаботиться её родители, — как упрямый правильный робот, выдал мне Ник. — Разве нет? А если ты так переживаешь о последствиях для Алекса, то поговори с ним. Купи ему презервативы, в конце концов. В чём проблема?

Повисла пауза, во время которой я старательно сдерживалась от того чтобы не перейти на русский матерный. Наконец выдохнула:

— Я?! Я должна говорить с ним об ЭТОМ? А не ты? Он всё-таки мальчик!

Ник снова дёрнул плечами:

— Какое это имеет значение? Что, мужчина и женщина не могут конструктивно обсудить тему, которой, так или иначе, касаются оба? Что за стереотипы, Мила?

Я закусила губу. Нет, вообще, Ник, конечно, прав. С точки зрения всякой там логики и гендерного равенства — прав. Но, блин...

— Могут, — не стала упрямиться я. — Да и нет никакой проблемы. Это я так, просто к слову пришлось. Не бери в голову. — Оторвалась от стола и направилась к двери. — Доброй ночи, Ник. — И вдруг замерла. — Кстати, а какие у тебя планы на Рождество?

Встретились взглядами. Ну да, вопрос актуальный, потому что в прошлом году он в самый сочельник срочно улетел на переговоры в Арабские Эмираты.

— Я же предупреждал, что двадцать четвёртого, с утра, улетаю... Разве нет?

Я рассмеялась. Не обиженно, а так... Философски.

— Нет, Ник, ты не предупреждал. Больше того, утро двадцать четвёртого — это уже завтра, а я до сих пор не в курсе твоих планов. Ладно, не страшно. Удачной тебе поездки. — И, уже не оборачиваясь, пошла из комнаты.

— Мила, постой! — Николос вдруг поднялся из-за стола, и я с каким-то замиранием в сердце наблюдала, как он приближается. Встал возле меня и, после небольшой заминки, притянул к себе. — Ну хорошо, если тебе так важно, чтобы с Алексом поговорил именно я, я поговорю. Что ты хочешь, чтобы я ему сказал?

Я так же деликатно, как и он, положила ладони ему на плечи — ни дать, ни взять, идеальная семейная пара для рекламы майонеза!

— Не надо, Ник. Спасибо. Думаю, ты прав, я и сама могу. Если в этом вообще есть необходимость. Доброй ночи!