Верность долгу: О Маршале Советского Союза А. И. Егорове

Холодок сдержанности, прозвучавший в приветствии Реека, сказывался и в расписании, составленном для делегации, и в растерянности, с которой встречали Егорова вечером 23 февраля на праздничном балу накануне дня независимости в офицерском казино.

Хозяева долго совещались и решили, для того чтобы избежать общения советской делегации с главой правительства Пятсом, отвести ей самый дальний стол. На этой дистанции их хотели выдержать весь вечер, но вскоре главнокомандующий эстонской армией генерал Лайдонер, в прошлом сослуживец Егорова по 13‑му лейб-гренадерскому Эриванскому полку, увел маршала для знакомства с главами миссий, а затем тот оказался за столом Пятса и беседовал с ним и министром иностранных дел Энпалу. Лед таял, таяла и предубежденность, хотя никто не вел политических разговоров.

На следующий день на площади Свободы состоялся парад военных частей и так называемых частей «самозащиты». Утренняя эстонская пресса сообщала о курьезном случае, происшедшем накануне. Оказывается, одна из таллинских газет объявила, что в день парада продаются места в окнах домов, выходящих на площадь. Так как раньше такого не бывало, то все это связали с тем, что на параде должна была присутствовать советская делегация.

Симпатии населения выражались и в знаках внимания к советским командирам, когда они по окончании парада пешком направились в свой отель.

На прощальном ужине 25 февраля Реек был предельно краток, выразив надежду, что маршал мог убедиться в искренности сказанных им при первой встрече слов. И тут многих удивил Лайдонер, который, решив дополнить Реека, произнес с удивительной для него теплотой проникновенную речь, суть которой сводилась к тому, что он, Лайдонер, «твердо убежден, что у Эстонии нет оснований опасаться своего великого соседа, занятого мирным строительством… Эстония может только приветствовать рост военной мощи СССР». Особое внимание присутствующих привлекло его заявление о том, что Эстония «будет самым решительным образом защищать свою независимость от любого агрессора». В официальном сообщении об обмене речами на приеме в советском посольстве эстонское правительство сочло необходимым добавить страхующее заявление, что выступавшие в речах не касались третьих государств.

26 февраля А. И. Егоров был уже в Ленинграде. «Эффект от визита, — отмечали полномочные представители СССР в прибалтийских республиках, — был велик. Он способствовал дальнейшему сближению позиций во многих направлениях. Немалую роль во всем этом сыграли личные качества маршала, его такт и умение вести переговоры политического характера. На деловые круги, и в особенности на офицерство, А. И. Егоров действовал импонирующе». Визит начальника Генерального штаба РККА в прибалтийские республики во многом способствовал успешному продвижению в разработке договоров о взаимопомощи, подписанных с этими странами, как известно, в 1939 году, и несомненно оказал моральную поддержку складывавшемуся там антифашистскому фронту.

Верность долгу

Летом 1937 года А. И. Егоров, сдав дела по Генеральному штабу Б. М. Шапошникову, приступил к исполнению возложенных на него обязанностей заместителя наркома обороны. До Егорова этот пост занимал М. Н. Тухачевский.

На новой должности Александр Ильич самое пристальное внимание уделял вопросам боевой подготовки красноармейцев, командного состава, армии в целом. Он подчеркивал:

«Обобщение общего армейского дела должно существовать не только в полках и дивизиях, но во всем войсковом организме, в ротах, батальонах, иначе эти подразделения превращаются в учебные подразделения, в школы. Этого не должно быть. Войсковая часть, как таковая, должна существовать ежеминутно и должна являться единицей, причем единицей боевой, могущей по боевой тревоге выйти на поле боя и драться… Каждая войсковая часть, где бы она ни находилась, и особенно в приграничном районе, всегда должна являться боевой единицей»[98]

.

Достичь этого, по мнению Егорова, можно было, лишь поняв, что «подготовка бойца и командира и подготовка подразделения должны осуществляться всегда и постоянно, на всем периоде службы»[99]. Это бесспорное положение, как отмечал он на одном из совещаний, посвященных итогам боевой подготовки РККА за 1937 год, в предыдущие годы толковалось весьма различно и если не отвергалось полностью, то и особого значения ему не придавалось.

Обращаясь 25 ноября 1937 года к участникам этого совещания, А. И. Егоров говорил: «Давайте над этим вопросом подумаем особо. Это вопрос очень важный»[100].