Верность в Тени

Я протискиваюсь через ворота и делаю укрепляющий вдох, который обжигает мои легкие. Их надгробия спереди и в центре, более новые и ухоженные, чем на последнем захоронении—моих бабушки и дедушки. Я опускаюсь на колени перед полированным гранитом и провожу пальцами по имени мамы, вырезанному с такой завершенностью.

Изабель Кристин Астор. Любящая дочь, сестра, жена и мать. В память о 1976-2007 годах.

Дата ее смерти выведена на моем плече римскими цифрами, X IV MMVII. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как я потерял ее. Мне было всего восемь.

—Привет, мам, - хриплю я.

—Это было давно.

Я не знаю, почему я всегда заканчиваю тем, что разговариваю с надгробием. Я не из тех, кто верит, что она слушает или наблюдает за мной. От нее ничего не осталось в земле, только гниющие кости.

—Я скучаю по тебе.—Мой голос становится напряженным.

Я ненавижу, что воспоминания о ее криках, когда наши похитители насиловали ее, более яркие, чем звук ее смеха раньше. Вспоминать прошлое так трудно.

Резкие вдохи обжигают мои легкие. Резким движением я выхватываю один из своих ножей и вонзаю его в мягкую землю, извиваясь и представляя, как мучаю тех, кто причинил боль нам обоим. Я был тогда таким беспомощным и маленьким, что не мог сопротивляться. Не мог это остановить.

Мне не терпелось показать ей то, что я сделал в классе. Бегу к машине, мои зеленые непромокаемые ботинки шлепают по лужам. Это был хороший день для охоты на червей. Я надеялась, что мама позволит мне выйти на улицу, как только дождь прекратится.

Она встретила меня у машины, как всегда, ее яркая улыбка заставила меня улыбнуться.

—Привет, мой умный мальчик. Как прошел твой день

?

Мы сели, и водитель взял ее зонтик, прежде чем уехать из школы.

—Я приготовила тебе кое-что.— Будучи осторожной, я сняла рюкзак и достала рисунок. Она издала радостный звук.

—Это твои любимые.

—Это мои любимые,—согласилась она.

Убедившись, что она все это видит, я указал на то, что нарисовал, потянув за ремень безопасности, чтобы дотянуться.

—Видишь, розы, и твоя книга, и черви, которых я нашел для тебя, и ожерелье от папы, и объятия, которые я дарю тебе перед сном.

На каждую вещь, которую я указывал, она напевала. —Это прекрасно, Леви. Спасибо тебе.

Наклонившись, она обхватила мою голову и поцеловала ее. —Мам, - пожаловалась я.

—Поцелуи - это для маленьких детей. Я уже большой мальчик.

Втайне, они мне все еще нравились.

Ее смех оборвался, когда водитель ударил по тормозам, и машина заскользила по мокрой дороге. Ремень безопасности впился мне в шею, и я вскрикнула от боли. Мама потянулась ко мне. Мне не понравилось выражение ее глаз. Мне было страшно видеть ее такой.

—Леви—Дверь открылась, и на пороге появились мужчины. Они протянули руки и схватили ее.

—нет!

—Мама!—Ее крики были ужасны. Я боролась с ремнем безопасности, отпрянув назад, когда мужчина со злобным лицом схватил меня. Я

пнула его, но он крепко сжал мои руки и ноги.

—Ой! Отпусти!