Верность в Тени

Тогда я это чувствую. Он сдвигается, просто малейшее движение, которое позволяет мне почувствовать, насколько он тверд.

Облизывая губы, я проверяю его хватку на моих запястьях над головой.

-Могу я попробовать еще раз?

Глава 12

Леви

Это было ошибкой. Я играю с гребаным огнем.

Мой нож не дрожит в моей руке. Единственное, что удерживает его от того, чтобы пронзить элегантную, уязвимую часть горла, которую Айла продолжает обнажать передо мной, - это небольшая регулировка моего захвата. Я знаю по меньшей мере восемь способов взятия крови из этой позиции, и четыре из них могли бы лишить ее жизни.

Тем не менее, она выгибает свои сиськи навстречу мне, соски бугрятся под тонким материалом рубашки, которую она носит из тайника, который я ей дал. Это пронзает меня волной собственничества.

Отсутствие страха—уверенность в том, что я не причиню ей вреда, даже приставив лезвие к ее горлу, потрясает меня.

За все то время, что я наблюдал за ней, ничто не могло подготовить меня к тому, какой она на самом деле. Поначалу легко проморгаться, посмотреть на нее и увидеть только избалованную принцессу. Она нечто большее, чем это. Умный. Энергичный. Чертовски великолепно. Желание сильнее, чем я когда-либо испытывала, тянет меня за невидимую ниточку внутри.

Огонь в ее глазах слишком силен, чтобы сопротивляться, когда смертоносное острие моего ножа нависает над точкой ее пульса. Я прикасаюсь металлом к ее идеальной коже. Она вздрагивает, изо всех сил стараясь не шевелиться. Я упиваюсь румянцем, поднимающимся по ее шее. Он заливает ее щеки, и ресницы трепещут.

Темное желание поднимается во мне, соблазняя меня расстегнуть воротник ее рубашки, чтобы посмотреть, насколько крепкими я смогу сделать ее соски, если буду дразнить их в следующий раз. Низкий стон поднимается у меня из горла. Я проглатываю его обратно, прежде чем он освободится.

Мы вдыхаем друг друга. Выражение ее лица чертовски привлекательно, эти потрясающие глаза и дерзкий рот заманивают меня внутрь. Я не могу удержаться, чтобы не вонзить в нее свой член, когда ее ноги раздвигаются для меня. Ее вздох-музыка для моих ушей. Я никогда не возбуждался во время тренировок, но, черт возьми, с ее гибким телом, прижатым к моему, меня переполняет мощная похоть, которой я не в силах сопротивляться.

Все мои фантазии о ней-ничто по сравнению с этим. Никто из нас не говорит, захваченный моментом.

Я провожу носом по ее горлу, следуя тем же путем, который я провел своим ножом. Ее кожа мягкая, и от нее исходит пьянящий запах. Мои губы нависают над ее губами, в ушах стучит сердце.

Это не я. Я не узнаю себя. Я горжусь тем, что я уравновешенный человек. Я наблюдателен, защитник всегда наготове. Я не позволяю эмоциям управлять мной, но все же Айла проникает мне под кожу, проходит мимо моей защиты и трахает мой контроль, разбирая его с каждым нахальным комментарием и улыбкой.

Отсутствие страха Айлы вокруг меня пробуждает опасную жажду большего—желание, которое я никогда себе не удовлетворял.

Она наклоняет голову, чтобы мне было легче целовать ее, ее глаза с тяжелыми веками бросают мне вызов сделать это. Взять то, что я хочу, то, что она предлагает в безмолвном приглашении. Нельзя отрицать, что она хочет, чтобы я ее поцеловал.

Со злобным рычанием я сокращаю скудное расстояние между нами, застонав, когда мои губы покрывают ее губы. Она без колебаний открывается мне, и я погружаю свой язык ей в рот. Мое сердце колотится в груди при первом же вкусе, о котором я мечтала. Сдавленный крик застревает у нее в горле от грубого поцелуя, как у жертвы, подчиняющейся хищнику.

Нож падает на коврик, забытый. Я погружаю пальцы в ее волосы, сжимая их в кулак, чтобы откинуть ее голову назад. Она охотно поддается, упираясь бедрами в мой твердый член, прижатый к ее киске.

—Бля, - стону я в ответ на поцелуй.

—Еще.—Мольба Айлы выходит искаженной.

Ее руки напрягаются, несмотря на то, что я держу ее за запястья, пытаясь сдвинуться с того места, где я прижимаю их над ее головой. Но мне нравится, когда она тянется ко мне. Мои пальцы впиваются в ее нежные запястья. Она задыхается, и я глотаю его, пожирая ее рот в болезненном поцелуе.

Греховное скольжение ее языка по моему—это рай, не похожий ни на один из тех, что я когда-либо знал, - лучше, чем быстрые, грязные трахи, которые я позволил себе снять с края моего страдания, лучше, чем балансировать на весу ножа, прежде чем взмахнуть им в воздухе, чтобы поразить цель с идеальной точностью, лучше, чем удовлетворение от убийства моих врагов.

Именно эта мысль, наконец, вырывает меня из тумана похоти, возвращая меня к реальности.

Я отрываюсь с неровным шумом, прежде чем потеряю больше контроля, чем у меня уже есть, игнорируя необходимость снова взять этот сладкий гребаный рот. Одного вкуса недостаточно.

—Какой это был урок? - бормочет она. —Это не урок, - огрызаюсь я. —Забудь об этом.

Она прикасается кончиками пальцев к своим плюшевым губам, и ее слабый вздох доносится прямо до моего напряженного члена. Какие еще звуки она издает? Насколько податливо ее гибкое тело?