Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Твердыня содрогнулась. От резкого оглушительного хлопка на миг заложило уши, и прямо из воздуха на площадь вывалились разъяренные звери. Дракон, а через секунду — василиск с химером. Они вскинули морды к небу, коротко взвыли, к их реву присоединился победный крик феникса, и тут же повсюду начали открываться порталы, выпуская магов, которые получили, наконец, возможность попасть внутрь.

Повелитель, отец и старший брат Граэма, сам Аллан, лорд Сегор, наследник Химер, другие бойцы, которых я не знала… Они появлялись из переходов и тут же вступали в бой, отвлекая на себя каэдов. Фарн добил последних, что еще оставались рядом, и вдруг, пошатнувшись, с глухим стоном осел на землю.

— Кайден… — я упала перед ним на колени, нащупывая в сумке лекарства.

— Все в порядке. Пустяковая рана, пройдет…

— Опять скажешь, что на тебя яд не действует?

— Не скажу, — короткий смешок, тут же сменившийся гримасой боли. — Яд каэдов действует на всех.

— Тогда глотай. Без возражений.

Противоядие… Болеутоляющее… Кровоостанавливающее… Привычная схема.

Все словно повторилось, как тогда, в Лесу.

— Зачем ты отдал мне щит? Могли бы вдвоем укрыться. Дождаться помощи… Глупое геройство, — прошептала в отчаянии, с тревогой наблюдая, как стремительно бледнеет его лицо.

— Это ты глупая… — по его губам скользнула тень улыбки. — Не поняла до сих пор. Если с тобой что-то случиться я просто не сумею… Не смогу быть. Ясно?

Кивнула, сглатывая внезапно образовавшийся в горле тугой комок и осознавая с предельной ясностью: а ведь я тоже… Не получится у меня больше без него.

В ушах звенело, накатывала страшная слабость — последствия магического истощения, но я из последних сил цеплялась за реальность, чтобы следить за состоянием Кайдена. И только когда рядом возник Хобб, а над головой простер крылья Шур, загораживая от всего мира, позволила себе потерять сознание.

* * *

Вокруг царила кромешная тьма, под ногами, вверху, сбоку — везде. Я шла по черной ледяной пустыне, с трудом пробираясь в мерзлом, вязком киселе, в который превратился воздух.

Мне нужно было куда-то туда, вперед, я это твердо знала, но сил с каждым шагом оставалось все меньше, как и желания двигаться дальше. А в груди, где еще совсем недавно горел ослепительно яркий костер, поселились холод и пустота. Я совсем уже собралась остановиться, но тут неподалеку внезапно появилась птица — мелкий вертлявый воробей, странного желто-голубого окраса. Кажется, я уже видела его раньше, но где и когда, вспомнить не могла, как ни старалась.

Он суетился, взволнованно верещал и упорно подталкивал меня в спину, словно хотел помочь. Через некоторое время к нему присоединилась не менее настойчивая крылатая ящерица и тоже закружила рядом. Идти, как ни странно, стало легче. А потом вдали показался какой-то огонек — маленький, слабый, еле заметный, но ноги сами понесли меня к нему.

Быстрее, быстрее…

Огонь звал, переливался, разгорался, постепенно превращаясь в жаркое алмазное пламя. Когда я приблизилась, оно победно взревело, подхватило меня, баюкая, обнимая почти с материнской лаской, по телу разлилось приятное тепло, и я взлетела вверх, к небу… чтобы тут же резко открыть глаза.

Несколько долгих, показавшихся бесконечными секунд лежала, разглядывая знакомый потолок спальни, и пыталась прийти в себя, сообразить, что произошло, а потом…

— Анечка… Моя Анька вернулась! — завопил над головой хорошо знакомый голос, и на меня налетел сине-золотой вихрь.

Распластался на груди, обнял крыльями, потерся головой о подбородок, щекоча кожу мягкими перышками.

— Наконец-то. Я, знаешь, как переживал? Ты почти всю себя сожгла, искру еле удержала. Я уж думал, что и душа следом улетит. Но ты у меня настоящий боец. Боролась. Ну и мы помогли, не без этого. Зато теперь… теперь ты такое можешь! — захлебывался эмоциями птиц.

Я тоже была счастлива его видеть, только вот один вопрос не давал покоя. Очень-очень важный вопрос. Даже два. И я, высвободившись, спросила:

— Твердыню удержали?

— А как же! Очистили полностью, и каэдов всех уничтожили.

— Фарн… Он в порядке?

— Что с ним сделается? Разумеется, в порядке… Почти.

Торопливый ответ насторожил. А последние слова и вовсе не понравились.

— Фе-ень?

— Да жив твой наследник, жив, — буркнул птах как-то напряженно и отвел взгляд.

Таак…

— Феньяр!

— Ну что Феньяр? Что сразу Феньяр-то? Я, между прочим, и сам пострадал…

Закончить феникс не успел — дверь распахнулась, пропуская в комнату Ольму. Увидев меня, девушка радостно всплеснула руками и заголосила:

— Госпожа, вы очнулись! Хвала Двуединому!

В висок будто острая игла впилась, заставляя невольно поморщиться. Да что ж они все сегодня так кричат-то?