Вернуться, чтобы уйти

Максим с трудом встал на четвереньки, потому что подняться на ноги уже не мог, в глазах плавали черные круги. Но и Гак тоже не мог подняться. Они стояли друг против друга на четвереньках, то ли как два барана, то ли как два козла, ничего не соображая.

Но тут набежали учителя…

И все-таки ему, конечно, досталось больше, и «скорая» отвезла его в больницу — как выяснилось, с сотрясением мозга и закрытым переломом предплечья.

Отец с матерью примчались, когда ему уже наложили гипс. Максим видел их, как в тумане, потому что ему сделали обезболивающий укол и он пребывал в состоянии парения и умиления…

Когда вернулась способность соображать, Максим, разумеется, тут же стал рисовать себе обольстительные картины встречи с любимой девушкой, конечно же, потрясенной его героизмом.

А еще он представлял себе, как отец скажет что-то вроде того, что накажет этого ублюдка так, что мало не покажется. А он благородно скажет: не надо, отец, это была честная драка… Так как в больнице ему пришлось провести несколько дней, Максим представлял себе эту картину в самых разных мизансценах, включая видение Гака, который в ужасе просит спасти его от тюрьмы, и Катю, которая стоит рядом и говорит: «Да плюнь ты на него! Пойдем лучше!» И они с ней уходят прямиком в какие-то эмпиреи…

Но отец ничего такого, когда приезжал в больницу, не предложил. Разговор же с ним состоялся только тогда, когда мальчика выписали домой.

— Ну, и чего ты добился? — жестко спросил отец.

И Максим, привыкший за время болезни к всеобщему чрезмерному сочувствию, растерялся.

— Ты что, не видел, что он два раза тяжелее тебя? Если бы он попал в тебя пару раз по-настоящему, изо всей силы, ты мог просто умереть, ты понимаешь это? Или ослепнуть, как мне сказал врач. Ты это понимаешь? Ты прежде, чем лезть в драку, подумай — у тебя шансы-то есть? Ты же не самоубийца. Ну, тебе своей жизни не жалко, ты о матери подумай, обо мне. Запомни — лучше в драки вообще не вступать. Это занятие для дураков, поэтому они их так любят. Умный и сильный сделает все, чтобы драки не было. Вас что, этому в айкидо не учили?

Максим ничего не ответил. Но обидно было сильно. Потом нашел, что спросить:

— А если оскорблять будут, унижать?

— Запомни: дурак тебя оскорбить не может. Никогда. Оскорбления дурака — это дерьмо на асфальте. Ты же не лезешь в него руками? Ты просто обходишь его стороной. И потом, кто тебя оскорбил? Этот здоровенный придурок? Да он про тебя знать не знал!

— Он мою девушку оскорбил! — краснея, пробурчал Максим. Этой темы они с отцом еще никогда не касались.

— Ах, вот оно что! Ну, давай разбираться. Во-первых, почему ты решил, что эта девушка твоя? Я был в школе…

— Зачем? — в отчаянии спросил он. Мысль, что отец был в школе, своим обычным насмешливым взглядом изучал ее!..

— Меня попросил приехать ваш директор. Сам я, кстати, не собирался. Я видел эту Катю. Она не твоя девушка. Она вообще не из тех, за кого стоит драться. Совсем не тот случай. А вот с твоим соперником она как раз пара. Они стоят друг друга. А тебе между ними делать нечего — ты там лишний. Вы с ней разные люди, и никогда ничего серьезного между вами не будет. И не было.

Ужас был в том, что отец был прав, и он высказывал мысли, которые и ему самому иной раз приходили в голову, однако Максим боялся в них всерьез углубиться. И все-таки было страшно обидно. Твои самые тайные мысли, в которых даже боишься себе признаться, выкладывают на всеобщее осмеяние!

— Во-вторых, ты уверен, что он ее тогда оскорбил? — безжалостно продолжал отец. — А я думаю, она тебе просто наврала. С не очень умными женщинами такое часто бывает. И на самом деле ей, скорее всего, нравится, когда он тискает ее в углах. А вполне возможно, не только тискает, — безжалостно закончил отец.

Максим чуть не задохнулся, поняв, что он имеет в виду.

— И, в-третьих, то, с чего мы начали. Ты сам полез в драку, не имея шансов победить. Что очевидная глупость. Мало того, ты даже не задумался, что тебе это даст? Кроме сотрясения мозга, ты не получил ничего. В школе мне сказали, что Катя, эта якобы твоя девушка, с ним как встречалась, так и встречается… Кажется, это так называется.

И тут Максим, все дни болезни смаковавший упоительные детали встречи с потрясенной его героизмом подругой, окончательно скис. Отец оказался прав в каждом слове. И это сразу выяснилось, как только он вернулся в школу. Они только посмотрели друг на друга, и стало ясно, что он подставлял свою голову под грязные кулачища Гака вполне напрасно. И сегодня, когда прошло уже много лет, он бы ничуть не удивился, если бы узнал, что Катя давно уже носит удивительную фамилию Гак…

1994 г.

Спящая красавица