Вернуться любой ценой

‒ А чем вам дамы-то не угодили, Хосет? ‒ усмехнулся Асмонд.

‒ Да больно нежные они, мой Государь. Одной по ж… извините, ‒ покраснел он, мельком глянув на женскую часть присутствующих. ‒ По зад… Да что ж такое! ‒ девушки спрятали улыбки за ладошки, нам же ничего не оставалось, как изображать всеобщую заинтересованность, хотя у лекаря было такое выражение лица, что хотелось непочтительно заржать. ‒ Попали этой даме, короче, в место чуть пониже спины. Говорит, что больно, просит вылечить, а лечить не дает. Раздеваться же надо! Будто приставать буду, нужна она мне сто лет. На какую тьму мне такая? А я, между прочим, лекарь, а не ловелас какой-то! А вторую кто-то осыпал снегом с головы до ног, ‒ местный главврач с укоризной посмотрел на меня. ‒ И теперь она просит вылечить болезнь, которой не существует.

‒ Это какую же? ‒ с удивлением уточнила одна из фрейлин.

‒ У нее томление в груди, бабочки в животе и слабость в ногах, ‒ уныло процедил Хосет, продолжая буравить меня взглядом.

‒ Так это же любовь! ‒ мечтательно воскликнула девушка.

‒ Нет, дорогая, это воспаление хитрости, ‒ хмыкнула я и, взяв за ковшик, налила себе горячего вина, пряно пахнущего специями и цитрусом. Мужчины последовали моему примеру, заодно наполнив бокалы и дамам.

‒ Почему вы так скептично относитесь к столь возвышенному чувству? ‒ атаковала меня все та же, не в меру любопытная фрейлина.

Я окинула ее взглядом. Внешность миловидная, чуть вздернутый носик, немного островатый упрямый подбородок, капризно оттопыренная нижняя губка, которую девушка старательно облизывала и прикусывала, призывно смотря мне в глаза. Как наивно и пошло. Матильда только развела руками, в ее глазах читалось, мол, с этой ты в силах разобраться самостоятельно. Медленно взяв у этой наглой особы бокал, освежив его, подала, специально коснувшись рукой ее ладошки, и легко проникла за щит амулета, что болтался в ложбинке между грудей в вызывающем декольте. Сюзанна. Точно, подходящее имя. И как только Тиль ее терпит рядом с собой? Хотя. Может свои обязанности хорошо выполняет?

‒ Моя дорогая Сюзи, ‒ девушка покраснела до кончиков ушей. Так держать, Полина. ‒ В силу своего огромного дара, ‒ делаем акцент на «огромного», девушка затаила дыхание. ‒ Магического. Я прекрасно вижу, кто на что способен. Любить ли, предать ли, использовать, ‒ ментальные щупальца быстро порылись в ее головке, надо сказать достаточно пустой, мыслей об измене трону там не было, скорее о том как этот трон по другому назначению использовать. Фу, мерзость какая. Как в борделе побывала. Напоследок кинула ей немного страха и уважения к магам, чтобы больше так себя откровенно не предлагала. Этот день мне нравится все меньше. ‒ Потому в любовь я верю, искреннюю и беззаветную, только не в данном случае.

Быстро перекусив, мы отправились смотреть гонки на собачьих упряжках, победитель которых танцевал второй танец с Государыней. Красивые здоровенные псы-Гроссты, похожие на помесь маламута с алабаем и мастиффом, впряженные по четверо в упряжку с санями, неслись по снегу со скоростью болидов на закиси азота. А после соревнований, придворные их кормили. Удивительные существа, добрые и ласковые, аристократы с какой-то затаенной завистью смотрела на то, как я тискала одного из зверей победителя, сидя на снегу в обнимку с животным. От него даже псиной не пахло, скорее хвоей и морской солью. Тоже такого хочу! Или даже двух!

А после были бои. Брана не было, а биться больше ни с кем я не хотела. Настроение ближе к вечеру вообще упало сильно, поэтому, извинившись перед Асмондом и Тиль, я с парнями вернулась в замок. Но ристалище быстро опустело ‒ все отправились прихорашиваться к балу.

Глава 19

Дворцовая большая бальная зала в Ночь Перелома напоминала мне академическую, те же сочетания белого, серебристого и красного. Только цветов было, несомненно, больше и под потолком плавали иллюзии свечей, что плывя, словно пританцовывая, складывались в причудливые формы. Очень мило смотрелось. Мужчины во фраках, галантно подавали бокалы своим, а часто и не своим спутницам, те, разряженные в пух и прах, непереставая щебетали, жеманно помахивая веерами. Они напоминали стайки растопыривших перья райских птиц, только вот голоса подкачали.