Верные до конца

Жители молчат. Они-то знают эти тропы.

Говорят, первый блин всегда комом. Слабое утешение. Провал первого транспорта «Искры» настораживает. Где-то допущена ошибка, просчет. А как дорого далась организация опорных пунктов «Искры» в России и за границей! И все напрасно! Если транспорты будут проваливаться… Конечно, остаются еще одиночки — студенты, сочувствующие. Они могут провезти на себе пяток-десяток экземпляров. Но при такой кустарщине газета не выполнит своей роли коллективного организатора партии.

Где же выход?

Владимир Ильич заканчивает очередное письмо: «Вообще весь гвоздь нашего дела теперь — перевозка, перевозка и перевозка. Кто хочет нам помочь, пусть всецело наляжет на это». Вот именно, «наляжет», здесь не приходится жалеть усилий.

Транспорт доверили студентам-латышам Скубику и Ролау, но они в чем-то просчитались. Транспортом должен вплотную заняться Николай Эрнестович Бауман. Опытный конспиратор, он сумеет наладить доставку газеты.

Осип Таршис ждет сегодня три пуда литературы. Ее должны доставить на явочную квартиру в небольшом погрангородке Кибарты. Три пуда — это сотни экземпляров газеты «Искра». Обещали также переслать несколько сотен брошюр Маркса «Классовая борьба во Франции» и еще что-то. Впору на телеге везти!

Придется нанять извозчика. По железной дороге ехать опасно — уж очень тщательно проверяют багаж на всех пограничных станциях, а в наемной карете ничего, можно проскочить. Извозчики курсируют между Кибертами, Мариамполем и Ковно. Только на мосту перед въездом в Ковно стоит таможенник. Авось пронесет, или чиновник отвернется, получив в лапу золотой.

Солнце склонилось к краю земли, и скоро потянет вечерним заморозком. Вернутся хозяева, придут и долгожданные друзья с тюками.

Первыми пришли хозяева. Они были молчаливы, то ли привыкли ни о чем не расспрашивать гостей, ожидающих груз из-за кордона, то ли притомились за день и не до разговоров теперь — поесть бы да на печь…

На дворе быстро смеркалось. Таршис забеспокоился — ведь нужно договориться с возницей, чтобы завтра еще затемно уехать никем не замеченным. Возницы обретаются на съезжем дворе, у трактира. Самому идти туда опасно, хозяева уже спят, а друзья запаздывают. Кажется, придется снова дневать в хате, но просидеть уже не «пустому», как сегодня, а с тюками — это самое опасное.

Заскрипела петлями дверь, кто-то чертыхнулся, споткнувшись о высокий порог.

— Наконец-то! Скорее к съезжей, возчиков бы достать…

— Уже сходили, сговорились.

Еще только-только проглянуло утро, когда от трактира отъехала пролетка. Тяжелая корзинка мирно покоилась в ногах седока. Осип бодрствует, с трудом преодолевая сонливость. Хочется есть и спать. Он так и не прилег в эту ночь — часов у него нет, долго ли проспать. Поесть ему тоже никто не предложил, а трактир был еще закрыт, когда они тронулись в путь. Теперь до Мариамполя, там можно закусить, сменить извозчика и в Ковно.

Но закусить пришлось раньше. Возница попался стреляный, он чуял, что седок не простой — наверняка контрабандист, а у контрабандистов должны водиться денежки. Пусть раскошеливается — и поит, и кормит в каждом придорожном трактире, да за проезд плату не обычную дает, а поболе.

Таршис и кормил, и поил, и плату повышал. Возница же совершенно обнаглел — останавливался прямо посреди дороги, в лесу или в поле, и требовал денег вперед, грозил высадить с «контрабандой», да еще и полицейских прислать — они успеют, все одно, с таким грузом на плече далеко не убежишь…

И Мариамполе Осипа ожидал еще один транспортер. Таршис обрадовался товарищу: еще бы, что бы он без него делал, деньги кончились, а это означало, что он мог бы засесть с корзиной в чужом, незнакомом городе на неопределенное время.

К Ковно подкатили уже вечером. Из темноты вышел таможенник. Осип успел шепнуть второму транспортеру, что они незнакомы. Если задержат, то Осип останется, а тот должен поспешить в город, осмотреть квартиру, предупредить товарищей.

— Стой, что везете?

— Газеты! — Это была правда, и Таршис на это рассчитывал. Если корзину вскроют, увидят газеты, а какие, в кромешной тьме разобрать будет нелегко.

Извозчик с товарищем укатил. Осип остался. Чиновник ждал, что ему сунут «в лапу», по у транспортера карманы были пусты. Осталась лишь одна неприкосновенная золотая пятерка.

— Открывай!

Газеты, брошюры, они мало интересовали таможен ника. Другое дело — чай, мануфактура, всякие там I дамские безделушки.

— Зачем столько газет?

— Утром я должен развезти их по киоскам Ковно. Прошу не задерживать, иначе вам же придется покрывать нанесенные убытки.

Не стоило угрожать этой скотине. Собственно, какое ему дело до чьих-то убытков — он на посту, несет государственную службу. Вспыхнула спичка, вырвав на миг из тьмы злое лицо чиновника, и погасла. И вторая, и третья… Напрасно таможенник пытался их зажечь, чтобы прочесть название газет, с Немана задувал холодный, осенний ветер.

— Оставьте литературу для досмотра. Вас я задерживать не стану…