«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

15 июля 1938 г. «Рамзай» сообщал: «Японская армия весьма удовлетворена информацией, которую дает Люшков, который много (обильно) сообщает. Однако считают, что впоследствии, когда из него все вытянут, самое лучшее его убить».

К этому времени относятся переговоры о сотрудничестве в области обмена военной информацией о Советском Союзе, которые японский военный атташе в Берлине генерал-майор Осима Хироси проводил с представителями обергруппенфюрера СС Риббентропа, назначенного в феврале 1938 г. министром иностранных дел.

28 июня 1938-го Осима представил следующий проект секретного соглашения:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и японские вооруженные силы пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться поступающей информацией о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в проведении подрывной работы против России.

3. Обе Стороны не реже одного раза в год будут проводить совместное совещание с целью облегчения проведения вышеупомянутого обмена информацией и подрывной работы, а также с целью особо подчеркнуть дух дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту.

Совместное совещание намечено провести в… году. Место его проведения, участники и повестка дня будут предварительно согласованы обеими Сторонами»[660].

Проект документа отражал восприятие генеральным штабом армии и военным министерством Японии как самого антикоминтерновского пакта, так и отношение Токио к СССР — отсюда присутствие в двух пунктах их трех слова «подрывной», а также упоминание «духа дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту».

Проект соглашения, подготовленный германским министерством иностранных дел, также был показателен и выглядел следующим образом:

«Совершенно секретно!

Руководствуясь духом Антикоминтерновского пакта от 25 ноября 1936 года, германский вермахт (за исключением военно-морского флота) и вооруженные силы Японии пришли к соглашению в следующем:

1. Обе Стороны будут обмениваться информацией генеральных штабов о русской армии и о России.

2. Обе Стороны будут сотрудничать в оборонной работе против России.

3. Обе Стороны будут не реже одного раза в год проводить совместное совещание с целью облегчения вышеуказанного обмена информацией и оборонной работы, а также с целью дальнейшего продвижения к осуществлению поставленных в рамках Антикоминтерновского пакта целей в той степени, в какой они затрагивают интересы вермахта.

Совместное совещание предусматривается проводить, как правило, ежегодно в феврале. Место проведения совещания, его участники и повестка дня будут предварительно согласованы между обеими Сторонами»[661].

Японский вариант был «сужен», «смягчен» и конкретизирован германской стороной. Первый пункт соглашения был ограничен обменом информацией генштабов двух стран. Судя по всему, в Берлине не хотели давать Японии информацию политической разведки и решили ограничиться только тем, что получал абвер от своей агентуры. Во втором и третьем пунктах убрали слова о «проведении подрывной работы» и заменили их на «оборонную работу», совершенно аморфное понятие. Было удалено и упоминание о духе дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту в третьем пункте.

Именно в рамках соглашения о сотрудничестве в области обмена военной информацией о СССР для ознакомления с показаниями Люшкова из Берлина прибыл эксперт по России из абвера, полковник Грэйлинг (Грейлинг).

Из телеграммы «Рамзая» от 31 августа 1938 г.:

«Из Германского генерального штаба прибыл полковник Грэйлинг со специальным поручением от Канариса опросить Люшкова и попросить у Японского генерального штаба протокол опроса. Японский генеральный штаб передал ему эти материалы…

При первом разговоре Грэйлинга с Люшковым в присутствии майора Шолля Люшков сообщил для Германского генерального штаба детали, касающиеся советской армии и деятельности ГПУ на Украине, говорил о новейших заводах близ Хабаровска и назвал имена работников ГПУ заграницей — во Франции, Швейцарии и Германии. Он подчеркнул, что большая часть работы ГПУ ведется через советских торговых представителей заграницей. Люшков также сказал, что военная промышленность Дальнего Востока еще не готова и армия нуждается в снабжении из западной части СССР, подчеркивая, что лучше начать войну против СССР как можно раньше».

5 сентября в Токио поступила телеграмма из Центра с указанием «сделать все возможное», чтобы достать копии документов, полученных специальным посланником Канариса от японской армии.

На следующий день — 6 сентября — токийский резидент доложил: «Майор Шолль и полковник Грэйлинг скоро выезжают в Синцзин (Тяньцзинь. — М.А.) для опроса советского майора Фром [Фронт], которого доставили из Монголии.

Фром [Фронт] используется Квантунской армией в том же духе, как и Люшков в Японии. Оба содержатся хорошо и даже получают много денег. Они говорят все, что знают о советской военной технике и методах шпионской работы для и против СССР».