«Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

Признался Зорге до 23-го или нет, встреча его с Оттом стала эпизодом напряженным и болезненным. На свидание Отт явился в сопровождении посланников Кордта и Штаммера. Свидание было очень коротким и, согласно послевоенным показаниям Ёсикавы, было проведено при соблюдении следующих, выработанных им самим условий:

«1) во время беседы не должно упоминаться находящееся в процессе следствия “дело Зорге”;

2) следователь должен присутствовать при беседе;

3) встречу необходимо ограничить пятью минутами;

4) Отту предлагалось говорить первому, затем его слова будут переводиться на японский язык. Если следователь одобрит сказанное, он поднимет руку, и тогда Зорге может отвечать»[820]

.

Генерал Отт вспоминает, что Зорге был сдержан и отказывался отвечать на некоторые вопросы, которые ему задавали, и, когда короткая беседа подошла к концу, Зорге попросил передать его наилучшие пожелания фрау Отт и семье посла. Из рассказа прокурора Ёсикавы:

«Во время встречи Зорге выглядел совершенно опустошенным, и лицо его выражало лишь необычайную скорбь и серьезность, и потому, как только Отт взглянул на него, он сразу оценил серьезность ситуации.

Отт сказал: “Ну как вы себя чувствуете?”

Зорге ответил: “Все в порядке”.

Отт: “Как вас кормят?”

Зорге: “Удовлетворительно”.

Отт: “Вам что-нибудь нужно?”

Зорге: “Нет, благодарю вас”.

Потом Зорге сказал: “Это наша последняя встреча”. После чего Отт, казалось, был явно тронут. Он был в форме и, по-солдатски отдав Зорге честь в прусском стиле, вышел из комнаты»[821].

Как явствует из препроводительного письма к материалам следствия, направленного в германское посольство 17 ноября 1941 г., на первом этапе обвиняемым, во всяком случае Рихарду Зорге, инкриминировалось нарушение закона «Об обеспечении государственной безопасности»[822]

. Полное название закона: «Об обеспечении государственной обороны и безопасности» (принят 7 марта 1941 г.). Этот закон имел в виду сохранность государственных секретов дипломатического, экономического и политического характера и являлся как бы дополнением к уже существовавшим законам, предусматривавшим обеспечение сохранности чисто военных секретов, например, закона «О сохранении военных секретов» («Гунки хогохо»). Законом также воспрещалось разглашать иностранцам решения по вопросам государственной политики высших государственных органов — Тайного совета, кабинета министров, секретных сессий парламента и т. д.

В ст. 3 закона «Об обеспечении государственной обороны и безопасности» говорилось: «Лица, которые разгласят иностранным государствам (включая лиц, которые действуют в пользу других стран и иностранцев, что в последующем толковании закона рассматривается равнозначным), или лица, которые предадут гласности государственные секреты, им доверенные или ставшие им известными в процессе их собственной деятельности, караются тюремным заключением сроком от трех лет и пожизненно, а также смертной казнью»[823].

Согласно этому закону, Зорге и его товарищам могли быть вынесены самые суровые приговоры — вплоть до смертной казни или пожизненного заключения.

В начале следствия посол Отт считал (или хотел убедить в этом Берлин), что инцидент с Зорге подстроен антигерманской партией в Токио и что если Зорге собирал конфиденциальную информацию, то делал это в пользу Германии. В сообщении, которое Отт отправил в Берлин 23 октября 1941 года, выражалось возмущение арестом Рихарда Зорге: «Здешний многолетний представитель “Франкфуртер цайтунг” Рихард Зорге и другой подданный германского рейха Макс Клаузен арестованы японской полицией по подозрению в поддержании будто бы враждебных государству связей. Одновременно арестовано некоторое число японцев, один из которых якобы близко стоял к кругу сторонников бывшего премьер-министра князя Коноэ»[824].

Как отмечалось в телеграмме, отправленной в Берлин, по настоянию посла удалось добиться «в знак дружественного расположения к Германии» кратковременной встречи представителя посольства с Рихардом Зорге. «Из состоявшегося разговора [с японскими представителями] выяснилось, что Зорге “признал свою вину”. Но, как отмечает Отт, речь шла об уже известных посольству связях Зорге с лицом, вхожим в круг Коноэ, и о материалах, касающихся японо-американских отношений, рассматриваемых японцами как государственная тайна. Об этом Зорге ранее докладывал посольству Германии. “Поэтому, — говорилось в телеграмме, — можно предположить, что речь идет об акте мести или об интриге, в которую оказался запутан Зорге. Как здесь известно, относящаяся к нам враждебно группа все еще обладает большим влиянием в полиции и в среде чиновничьего аппарата министерства внутренних дел и министерства юстиции, в связи с чем в обстоятельствах дела Зорге нельзя исключать враждебных Германии намерений”»[825].

Первое сообщение о провале нелегальной резидентуры «Инсона» поступило в Центр 31 октября 1941 года:

«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

ТОКИО. 30 октября 1941 года

Получено 31 октября 1941 года