«Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

К осени 1944 года мы освободили от немецких оккупантов все советские земли, война уже шла к победному для нас концу. И для Японии приближался крах ее захватнической политики. 6 ноября 1944 года наше посольство в Токио давало прием по случаю октябрьских торжеств, и впервые за дни войны на него явился высокий чиновник — министр иностранных дел Мамору Сигэмицу, лис, каких свет не видывал. Во время беседы с советским послом Я. А. Маликом, рядом с которым стоял я, он пространно говорил о том, что-де между нашими странами никогда, кроме 1904–1905 годов, не было военных конфликтов, всячески выказывал дружелюбие, витиевато рассуждал о японском благородстве. Он чего-то ждал от нас, я это явно ощущал. Замолви мы слово за Зорге — и казнь бы на следующий день, скорее всего, не состоялась. Но кто нас уполномачивал? А ведь варианты имелись. В Советском Союзе было арестовано несколько японских шпионов, с надеждой, также как и Зорге, ожидавших решения своей участи. Да и японская сторона, похоже, этого желала и ждала: два с лишним года она не приводила в исполнение смертный приговор, вынесенный Рихарду еще в 1942 году. Но НКИД СССР и посольство в Токио отмалчивались…

Сигэмицу озадаченно потоптался и раскланялся с нами. На другой день — в 10 часов утра 7 ноября 1944 года — Зорге был казнен… Страна отвернулась от своего сына. … До сих пор я страдаю от чувства бессилия, невозможности что-либо сделать, которое охватило меня тогда, во время разговора с Сигэмицу. Хотя, заикнись я о Зорге, и мне бы не сдобровать. Да и легендарный разведчик был бы, вероятно, уничтожен, будь он доставлен в Советский Союз. …» [906].

Трудно сказать, чего ждал от советского посла министр иностранных дел Японии — может быть, и чего-то иного, а не просьбы о помиловании советского разведчика.

Взятый в плен в Маньчжурии японский генерал-майор Томинага Кёдзи рассказывал, что японцы, якобы, через советских представителей в Токио трижды предлагали обменять Зорге на кого-либо из провалившихся в СССР японских разведчиков. И трижды получали ответ, что такой человек нашим представителям неизвестен.

25 сентября 2000 года в Москве сотоялся Второй международный симпозиум памяти Рихарда Зорге. Особый интерес участников вызвал доклад ветерана ПГУ КГБ генерал-лейтенанта Кондрашова «Трудный путь правды о Р. Зорге». С.А. Кондрашов являлся одним из авторов «Заключения по архивным материалам в отношении Рихарда Зорге» от 2 ноября 1964 г., подготовленным КГБ при Совете Министров СССР (экземпляр этого документа имеется в библиотенке конгресса США, а сам документ известен отечественным исследователям). В своем докладе С.А. Кондрашов обнародовал целый ряд документов Разведупра и НКВД, которые ранее нигде не публиковались. «Разведывательная деятельность Рихарда Зорге в Китае и Японии, — отметил Кондрашов, — относится к числу совершенно уникальных явлений, которые еще долгое время будут передаваться из поколения в поколение, пока на свете существуют секреты и тайны, представляющие ценность в соперничестве и борьбе государственных интересов. Зорге добился такой глубины и естественности внедрения в обстановку германского посольства в Токио, которые вызывают восхищение.

Основной причиной провала резидентуры Р. Зорге, считал С.А. Кондрашов, явилась безответственная и порочная система руководства резидентурой со стороны бывшего командования Разведуправления РККА, вытекавшая из сложившейся в период культа личности необоснованной оценки Зорге, как японо-германского шпиона и дезинформатора.

Предвзятость отношения к Зорге сказалась и на том, подчеркнул С.А. Кондрашов, что, несмотря на совершенно очевидные заслуги его перед Родиной, в течение трех лет с момента его ареста и до момента казни никто из руководителей РУ не поднял вопрос о спасении Зорге. Нельзя простить деятельность бывшего начальника РУ генерала Ильичева, который проигнорировал предложение японской стороны о совершении обмена Зорге на японских военнопленных, находившихся у советской стороны».

«Этой темы С.А. Кондрашов коснулся и в своем интервью, которое он дал Томия Ватабэ (японский исследователь. — М.А.) двумя годами позже. Он вновь подтвердил, что такое предложение с японской стороны было, однако отметил, что документов на этот счет он никогда не видел» [907].

3. «Вся ее [японской женщины] жизнь есть одно бесконечное самопожертвование; это — добровольная смерть»

(Д-р Нитобе)

Кристина Герлах, первая жена Зорге писала о нем: «Ика никогда не был ни назойливым, ни настойчивым; ему не нужно было искать расположения людей, ибо они тянулись к нему сами — и мужчины, и женщины».

Рихард Зорге был неординарной фигурой в токийском мире. И хотя его богемная несдержанность в проявлении своих чувств, его высокомерие и нетерпимость, особенно когда он бывал пьян, шокировали соотечественников, его считали человеком серьезным и талантливым, не лишенным обаяния, что особенно ценили в нем женщины[908].