«Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

Что касается сервиса, то папаша Кетель разумно рассудил, что от добра добра не ищут, и предупредительных и вежливых официанток-японок переодел в традиционные немецкие костюмы. «Жалованья официанткам он не платил совсем и даже, по некоторым сведениям, заставлял их выкупать “спецодежду” — те самые немецкие платья. Это слегка напоминало работу гейш, которые тоже трудились в долг, а стоимость их “спецодежды” — кимоно — засчитывалось им в счет будущих заработков. Возможно, расчетливый немец как раз у гейш это и подглядел. Но также, как гейши, его официантки получали чаевые и, в отличие от японских хозяев, все заработанное папаша оставлял своим девочкам. Это был почти социализм в одной отдельно взятой немецкой пивной: кто как поработал, тот так и получил.

Заведение, несмотря на немалые цены, процветало. В первую очередь за счет немцев, которых по мере развития сотрудничества между Третьим рейхом и Страной восходящего солнца здесь становилось все больше… Гайдзины с удовольствием шли в странный ресторан, где совмещались японские и европейские порядки и меню, были щедры и благосклонно дарили своим вниманием молодых японок, а потому от нехватки персонала и гостей хозяин не страдал»[914]

.

Гайдзин — сокращение японского слова гайкокудзин, означающего «иностранец». Слово «гейша» в русском языке появилось в результате неправильной транскрипции английского написания слова «гэйся». Гэйся можно перевести как «человек искусства» или «человек, обладающий мастерством», что говорит о творческом характере этой профессии. Гейша — это женщина, развлекающая своих клиентов (гостей, посетителей) японским танцем, пением, ведением чайной церемонии, беседой на любую тему, обычно одетая в кимоно и носящая традиционные макияж и причёску.

В 20-х годах XX века первые гейши сменили кимоно на платье, сакэ на виски, а танец «прощание с самураем» на танго. Зарождалась новая профессия с древними корнями — хостес. Девушки-официантки в заведении папаши Кетеля выполняли отныне функции хостес.

Исии Ханако родилась в обычной токийской семье в 1911 г. и сначала носила фамилию Миякэ. Она окончила школу, курсы медсестер и мечтала о сцене — от природы у нее были хорошие данные к вокалу. Финансовое положение семьи не позволило ей начать карьеру, и девушка вышла на работу в ресторан под именем Агнесс — там у всех девушек, помимо немецких платьев, были европейские имена. С Рихардом Зорге судьба свела ее 4 октября 1935 г. — в день его сорокалетия[915].

Рассказывают, что в этот день хозяин подозвал к себе девушку и, указав на высокого элегантного мужчину, сказал: «Этому гостю сегодня исполнилось сорок лет. Постарайся, чтобы ему запомнился знаменательный для него вечер!»[916]

.

Вот как вспоминала об этом дне сама Ханако Исии: «Высокий, хорошо сложенный, с загорелым лицом, всегда просто и аккуратно одетый, Зорге был желанным гостем в самых различных довоенных кругах японской столицы. Я впервые встретилась с Рихардом Зорге 4 октября 1935 г. Он пришел с несколькими друзьями отпраздновать день своего 40-летия в немецком ресторане на улице Ниси-Гиндза, где я тогда работала. Когда мы познакомились, Зорге спросил, что я люблю, и сказал, что он очень счастлив сегодня и хотел бы на память об этом дне подарить мне что-нибудь. Я сказала, что люблю итальянскую музыку, особенно оперы итальянских композиторов. На следующий день Рихард принес мне несколько пластинок с музыкой великих итальянцев. А эти, сказал он, протягивая еще несколько пластинок, завернутых отдельно, мои любимые. Здесь Моцарт и Бах.

Мы стали встречаться, проводить вместе вечера, когда у Рихарда выпадало свободное время. Потом наша дружба переросла в крепкую взаимную привязанность. Мы не расставались до самого ареста Зорге в октябре 1941 г.»[917]

.

«Таким вот необычным образом началась история любви Рихарда Зорге и Ханако Исии, длившаяся на первый взгляд ровно шесть лет — до ареста Рамзая 18 октября 1941 г. Но это только на первый взгляд. То, что было потом, после ареста, потрясает куда больше, чем их плотские отношения, однако стоит сказать несколько слов и об этом. То, что Ханако искренне и преданно, всей душою любила Рихарда — неоспоримый факт. Она доказала это всей своей жизнью. Любил ли он ее? На этот вопрос нет и никогда не будет ответа. Она часто и подолгу жила у него, хотя окончательно так и не переехала из дома матери в районе Хигаси-Накано»[918].

«Она считала себя гражданской женой Зорге и действительно верила, что он узаконит их союз, зарегистрировав его в управлении района Азабу. Однако Зорге по вполне понятным причинам не мог позволить себе наслаждаться счастьем супружеской жизни и сказал Ханако, что он должен жить один. Тем не менее, почти до самого его ареста в октябре 1941 г. она на два-три дня в неделю приходила к нему домой. Иногда они проводили вместе выходные в Агами — морском курорте к юго-западу от Токио.