Вероника желает воскреснуть

Александр никогда не интересовался причинами частой смены сотрудников в «О-Гри», но знал, что такое явление имеет место.

Карачевский ценил все радости, которые дает человеку жизнь, иначе говоря, он был не только бабником, но и гурманом. Ресторан, в который он пригласил Александра, открылся недавно, но судя по общему впечатлению (обстановка, персонал, папки меню из натуральной кожи), заведение было вполне достойное. Или лучше сказать так – заведение претендовало на звание достойного.

– Проклятье отечественного общепита в том, что спустя полгода после открытия ресторан быстро скатывается в пропасть, одновременно с этим повышая цены, – сказал Карачевский, совершенно не стесняясь стоявшего рядом в ожидании заказа официанта. – Сюда, по моим прикидкам, можно ходить еще два месяца.

Меню отличалось художественным вдохновением (ни одного слова в простоте, все «а la» да по чьему-то старинному рецепту) и богатейшим выбором спиртного – одной текилы Александр насчитал четырнадцать сортов, любой мексиканский ресторан позавидует. Не мудрствуя лукаво, он внял рекомендации Карачевского и заказал «морские гребешки с лососем по-гишпански» (именно так – «по-гишпански») и телячье рагу в горшочке по рецепту графа Потемкина-Таврического. То, что на самом деле Потемкин-Таврический был князем, составителя меню не волновало. Подумаешь, какие мелочи.

Будучи знатоком истории, любителем старины и в каком-то роде историком-архивистом (поиски корней рода Бергов), Александр не любил исторических неточностей. Да, конечно, все мы люди, всем нам свойственно ошибаться, но уж титул Потемкина-Таврического надо помнить, коль уж в меню вставить решил. Увы, неточности в наше время шли сплошь и рядом, и в книгах, и в фильмах, и в повседневной жизни, как вот, например, сейчас. Мнение о ресторане по исторической ошибке в меню составлять не стоит, надо сначала рагу попробовать, но вот в литературе и кинематографе грубые исторические ляпы служили для Александра предостерегающим сигналом. Если в июне сорок первого года у советского лейтенанта на плечах погоны (хоть и лейтенантские – один просвет и две звездочки) или генерала Российской империи называют «вашим благородием», а он спокойно на это реагирует, то дальше можно не смотреть или не читать. А то можно дочитаться до невообразимого и невероятного. Так, например, в одном, с позволения сказать, детективе, действие которого происходило в конце девятнадцатого века, Александру встретился город Ульяновск[25]. Дальше, как говорится, некуда.

Александр думал, что Карачевский сразу же начнет говорить о деле, поскольку откладывать и тянуть было совсем не в его характере, но ошибся. В ожидании заказа профессор начал рассказывать о своей недавней поездке, точнее – командировке в Воронеж. Поводом для командировки стала смерть молодой женщины, которой делали ринопластику в одной из воронежских клиник. Карачевского пригласили в качестве эксперта. Одного из экспертов.

– Сама операция была проведена безукоризненно, как-никак мой ученик оперировал, причем не только ученик, я у него еще и научным руководителем был, а вот анестезиолог, к сожалению, допустил халатность…

Это вечная проблема, вечное противостояние между хирургами и анестезиологами. Они сходятся вместе у операционного стола, но в мнениях постоянно расходятся. Когда в шутку, а когда и всерьез. Александр никогда не противопоставлял себя анестезиологам (ну какие могут быть противопоставления, когда делаем одно и то же дело в одной команде?), но от некоторых коллег слышал высказывания вроде: «анестезиолог обеспечивает операцию, а проводит ее хирург» или что похуже. Анестезиологи тоже в долгу не остаются – непременно стараются подчеркнуть, что они, в отличие от хирургов, работают не только руками, но и головой (от большого ума, конечно, подобные заявления не делаются), или просто говорят «обезболить – это вам не зарезать». Бывает.

– …Пациентка была подключена к аппарату ИВЛ[26]

с закрытым контуром[27]. Во время операции отказал абсорбер, развилась гипоксия, которую анестезиолог прозевал, и пациентка впала в кому, из которой ее вывести, увы, не удалось.

– Прозевал анестезиолог? – удивленно переспросил Александр. – Как можно прозевать очевидное? Он что – пьян был? Или три операции сразу обеспечивал?

– У них не было газоанализатора[28]

– развел руками Карачевский. – то есть вообще-то их было аж два, но ни один не работал. Давно.

– Константин Владиленович, вы не шутите? – Александр понимал, что подобными вещами в здравом уме не шутят, но в то же время не понимал, как так можно работать.

– Какие могут быть шутки? – поморщился Карачевский. – Умерла двадцатитрехлетняя девушка…

Александра немного удивил акцент на слове «двадцатитрехлетняя». А что – пятидесятитрехлетнюю не так жалко разве?