Вероника желает воскреснуть

Расположение поначалу у нее было весьма и весьма своеобразным, но кто старое помянет… Хотя темперамент у Алецкой был похож на бабушкин. К бабушке, когда она была не в духе, лучше было не подходить, могла и прибить сгоряча.

От Александра Алецкая отправилась к Геннадию Валериановичу. Спустя полчаса тот позвонил Александру и попросил зайти. Судя по голосу, босс пребывал в наилучшем расположении духа, близком к эйфории.

– Ну что, сегодня можно устроить себе праздник? – спросил он, как только Александр вошел в кабинет. – Я лично устрою – такая гора с плеч!

Александр улыбнулся, признавая за боссом право на праздник.

– Я так люблю, когда клиенты уходят полностью удовлетворенными, – доверительно, словно делясь чем-то сокровенным, поведал босс. – Особенно такие, как Алецкая. Знаешь, как она тебя назвала?

В минуты душевного подъема Геннадий Валерианович мог перейти на «ты», если, конечно, сотрудник стоил подобного расположения.

– Мой милый доктор Берг! Каково, а? Тебя кто-нибудь из пациентов так называл?

– Нет, «милым» меня еще никто не называл.

– Гордись! А еще она пообещала упоминать нашу клинику и тебя лично во всех интервью.

– Это она… мягко скажем, преувеличила, потому что нас в интервью упоминать не принято, – «обломал» босса Александр. – Мы вроде как есть, но нас вроде бы нет, потому что красота у всех природная. В интервью Алецкая будет рассказывать, как, устав от мирской суеты, она уединилась в какой-нибудь благословенной глуши, где ходила босиком по траве, пила парное молоко, питалась экологически чистыми дарами природы, а заодно отмякла душой, переосмыслив свою жизнь, в результате чего и похорошела. Почитайте недавнее интервью Регины Поляничко журналу «Обана-ру», вот то же самое будет говорить Алецкая. А Поляничко, если не ошибаюсь, обещала вписать мое имя золотыми буквами в историю отечественной медицины. Я, можно сказать, уже губы раскатал и место для мемориальной доски у подъезда присмотрел, а она, оказывается, полгода в Непале духовным практикам предавалась.

– Впишут! – обнадежил Геннадий Валерианович. – Впишут! Благодарные потомки впишут!

– Да мне, если честно, без разницы, – улыбнулся Александр. – Пусть лучше в историю собираются вписывать, чем жалобы строчат.

Услышав слово «жалобы», Геннадий Валерианович трижды постучал согнутым указательным пальцем по столу.

– Вам будет выплачена премия в размере месячного оклада, – переходя на «вы», сообщил он.

– Спасибо, Геннадий Валерианович, – внезапными премиями в клинике «La belle H'el`ene» баловали редко, считалось, что сотрудники и так нормально получают. – Так неожиданно…

– Ожиданно, ожиданно, – проворчал босс. – Это не только за профессиональное мастерство, но и за совпадение ваших взглядов на жизнь с принципами, принятыми в нашей клинике…

«Откуда ему известно про мой разговор с Карачевским? – изумился Александр. – Земля настолько полнится слухами? Не может быть! Вряд ли Карачевский стал бы кому-то рассказывать, как он предлагал мне должность своего заместителя, а я отказался. Это совсем не в его характере. Он скорее расскажет, как я домогался этой должности правдами и неправдами, а он мне отказал. Но откуда тогда Карлсон узнал? Ведь он явно неспроста упомянул про совпадение взглядов с принципами. Не совпадение случайное – вон как глаза-то сверкнули…»

«There are more things in heaven and earth, Horatio, than are dreamt of in your philosophy»[38], – писал Шекспир и был тысячу раз прав.

Букет, подаренный Вероникой, Александр разделил на три. Один оставил в кабинете, другой отнес на ресепшен (цветы на ресепшен смотрятся замечательно), а третий вечером того же дня торжественно вручил матери.

– С чего бы это? – удивилась мать.

– Знак признательности от благодарной пациентки, – ответил Александр. – А поскольку всеми моими достижениями я обязан тебе, то и цветы тебе.

– Так уж и всеми…

– Всеми-всеми! – убежденно ответил Александр. – Ты научила меня сначала думать, а потом делать. В этом-то и корень всех моих достижений!

19. Каламбур

Вероника в Вероне – это каламбур или что-то другое? Наверное, каламбур, решила Вероника, ведь все словесные приколы делятся на анекдоты и каламбуры, а ничего анекдотичного в том, что она приехала в Верону, нет. Но тем не менее звучит прикольно. Вероника в Вероне. Как «Римма в Риме» или «Веня в Вене».