Вероника желает воскреснуть

– Вы с детства мечтали стать пластическим хирургом?

– С выбором специальности я определился не сразу, но стать врачом собирался с детства.

– Почему вы выбрали именно пластическую хирургию?

– Потому что она мне нравится. Это как любовь – выбираешь то, что нравится, или того, кто нравится. Все профессии хороши, но среди них есть одна-единственная, которая твоя.

– Что самое сложное в вашей работе?

– Принимать правильные решения.

– Что самое приятное в вашей работе?

– Результат. Когда ты видишь, что натворил, и радуешься этому.

– А что самое неприятное?

– Говорить пациентам «нет» или «это невозможно».

– Часто приходится говорить такое?

– К счастью, нет. Но хотелось бы вообще не говорить. За каждым «нет» стоит чье-то нереализованное желание, чья-то боль.

– Вот вы употребили слово «боль». А ведь на самом деле вы не лечите болезни, а устраняете какие-то внешние дефекты, с которыми можно спокойно жить. Значит, не так уж и страшно сказать «нет». Это же не приговор. Или я ошибаюсь?

– Дефект внешности – это дискомфорт. Иногда этот дискомфорт настолько силен, что люди начинают всерьез задумываться о суициде. Говорить пациенту «нет» всегда больно.

– Даже если он хочет сделать операцию, с которой вы не согласны?

– Если я с чем-то не согласен, то я объясняю причины, и пациенты со мной соглашаются. Главное – найти правильные слова и доходчиво объяснить. «Нет» я говорю, когда не могу что-то сделать, не имею такой возможности. Должен бы, а не могу. Хотел бы, а не могу. К сожалению, возможности медицины, и пластической хирургии в частности, пока не безграничны.

– Бытует такое мнение, что у пластических хирургов легкая работа, потому что их пациенты не умирают. Как вы прокомментируете это утверждение?

– Со стороны почти все кажется легким и простым. Я бы не назвал свою работу легкой. Что же касается того, что «пациенты не умирают», это, увы, далеко не так. Любая операция несет в себе определенный риск.

– Вы предупреждаете своих пациентов о возможных последствиях и осложнениях?

– Всегда. Это моя обязанность.

– Но они все равно соглашаются на операцию. Почему?

– Потому что хотят быть красивыми. Потому что доверяют врачам.

– А как быть, если пациент не доверяет врачу?

– Искать другого врача. Такого, которому можно доверять. Я часто повторяю, что сотрудничество без доверия невозможно. Я должен знать, что пациент мне доверяет, что он искренен со мной.

– Для чего нужна эта искренность? Она создает определенный настрой, комфорт?

– Искренность в первую очередь нужна для понимания мотивов, побуждающих человека к операции. Не зная мотивов, я не возьмусь за операцию, потому что не буду отдавать себе отчета в том, смогу ли я достичь нужного результата. Возможно, игра не стоит свеч. Возможно, пластическая операция нужна не сама по себе, а является некоей сублимаций, имитацией каких-то жизненных перемен… А иногда я вижу, что внятного мотива не существует, что человек не совсем адекватно воспринимает действительность… прошу прощения, это я совсем не в ту степь, как говорится.

– Нет-нет, очень даже в ту. Если я правильно вас поняла, то человек, который пришел к вам с деньгами и готов заплатить за операцию, тем не менее должен объяснить вам, зачем он на эту операцию идет, зачем она ему нужна. Простите мне такое сравнение, но когда я делаю дома ремонт, я высказываю мастерам свои пожелания, без мотивов…