Веровы. Новый год

Осторожное касание её верхней губы. Я лишь слегка дразню её языком, нежно втягивая в рот, чтобы тут же выпустить и проделать тоже самое с нижней. А вот теперь, милая, ты готова к большему. Поднимаю правую руку, запуская её в мягкие, шелковистые волосы и слегка сдавливая затылок, помогаю преодолеть последнее смущение. Полностью накрываю её губы своими, чувствуя, с какой жадностью она делает вдох носом, моментально разделяя со мной своё тёплое дыхание. А дальше она наглядно демонстрирует мне насколько важным для неё является партнерство — острый язычок Вики способен не только на мастерскую защиту прав подзащитных…

От дальнейших фантазий с его участием меня сдерживает лишь осознание того, что наш праздничный ужин уже на носу, а я на грани того, чтобы отказаться от него полностью и прямо сейчас затащить Вику в спальню, не выпуская до…

А вот вообще не выпуская!

— Веров, ты всерьёз раздумываешь, как бы сбежать с ужина? — слегка отстранившись и, переводя сбивающееся дыхание, с ироничной, еще больше сводящей с ума, улыбкой интересуется она.

— А ты не против? — мне что, вообще досталась идеальная женщина?

— Конечно, против! Я не собираюсь из-за этого, — немного смущаясь, опускает Вика глаза вниз, — портить впечатление о себе на вашем семейном празднике.

— На нашем, милая, уже на нашем… — не выдерживаю я, целуя её с ещё большим напором и получая в ответ сомкнувшийся захват её прохладных рук на моей шее.

К черту ужин!

— Де-е-еда! Пора-а-а домо-о-ой! — встряхивает нас до безобразия довольный крик Петра.

Но за этот мягкий, счастливый смех Вики, это точно сойдет ему с рук.

Глава 11

Виктория

Стою. Нет, не стою… Моё состояние не поддается точному описанию. Больше всего оно напоминает легкий, невероятно счастливый сон, после которого, даже проснувшись, ты продолжаешь ощущать радость заполнившую каждую клеточку твоего тела…

Я не хочу просыпаться. Пусть хотя бы этот вечер станет той светлой сказкой, которую можно будет бережно хранить в памяти ещё долгое-долгое время.

Поднимаю руки вверх, немного распахивая ворот пальто, специально проводя ребрами ладоней по шее Ивана, чтобы только частично почувствовать тепло кожи. Затем соединяю их у него на затылке, не забывая погладить линию роста волос, и тут же моя прохлада встречается с его жаром…

Морозный зимний вечер мне в помощь? Как бы не так! Руки моментально согреваются. Я, словно проводник, пропускаю через себя какую-то запредельную температуру, которая, чтобы не сжечь меня, вырывается во внешнее пространство.

Хочу открыть глаза и проверить. Потому что все сильнее укрепляюсь в ощущении, что мы перенеслись в лето — томное, слегка душное, наполненное невероятным количеством запахов цветущей природы. Вдыхаю их, ещё плотнее прижимаясь носом к коже моего мужчины…

Моего?..

Выдыхаю, с облегчением радуясь тому, что Петр так ловко отпугнул вновь встрепенувшийся поток моих сомнений.

Не сейчас!

Сейчас праздник!

Иван чуть ли не на руках вносит меня в дом, или я просто до сих пор не чувствую своих ног?

Как-то сверхбережно помогает мне снять пальто и в этот раз уже недовольно выпускает воздух из ноздрей, когда внуки дружной парой здороваются и сообщают, что все только меня и ждут!

Присаживаюсь, приветствуя каждого.

Петя, хитро улыбаясь, по-деловому жмет руку. А Федор, пару раз хлопнув своими невероятными ресницами, вдруг неожиданно подается вперед и целует меня в щеку.

Чем незамедлительно вызывает реакцию Ивана:

— Вы, надеюсь, помните, что Вика МОЯ гостья?

Да, я тоже помню, что при нашей первой встрече на дне рождения Ольги Викторовны, за моё внимание уже произошло небольшое сражение.

Близнецы дружно кивают, но по усилившемуся блеску глаз, это согласие больше похоже на вызов.

Оборачиваюсь, наталкиваясь на тот же блеск…

Боже! Ну взрослый же человек!

— Иван, — начинаю я.

Но он прерывает, медленно подхватывая меня под руку, заставляя сократить дистанцию, и тихим уверенным голосом сообщает на ухо, опять вызывая активизацию только-только успокоившихся мурашек:

— Здесь ВСЕ в курсе, что ТЫ МОЯ гостья, поэтому не удивляйся, если я буду время от времени напоминать это особо забывчивым, — продолжает он, все ближе и ближе притягивая меня себе.

Напрягаюсь, ожидая усиленного напора, но он лишь слегка скользит своими губами по моим, как удачное касание борта машины, когда не остаётся даже царапины, и… всё…

Напряжение мгновенно сменяется удивлением и сразу же возмущением, смешанным с острым желанием ответить так, чтобы это была не просто царапина, а вмятина по большей части поверхности, но он лишает меня этой возможности, вдруг решая, что уже действительно пора ко всем.

Беспроигрышная тактика, Иван Сергеевич… А сами-то долго продержитесь?