Вершители судеб

– Где Колин, надо валить отсюда – оглядываясь по сторонам, Джеймс уже начал жалеть, что они спрятали свои мечи за камнем, у треклятого моста, сейчас бы они пригодились.

Пока затуманенный алкоголем мозг, соображал, что делать, на поляну к костру, под пение и бой барабанов вышла старуха, в белой, длинной одежде, похожей на саван. Она подняла руки к небу и начала причитать какую-то песню, раскачиваясь из стороны в сторону. Как только она накланялась в одну сторону, факел стоящий рядом с кострищем взрывался струями огня в небо, разгораясь еще ярче, и Джеймс увидел, что каждый факел держат в руках каменный древний идол. Продолжая свой ведьминский танец, старуха мановениями своих рук разожгла все семь факелов, освещая семь идолов держащих их. Как только их пламя разгорелось во всю мощь, старуха запричитала еще громче, вознеся свои руки вверх, и Джеймс с ужасом начал наблюдать, как огромное кострище, расположенное в центре этой ведьминской вакханалии, вспыхнуло ярким пламенем и устремилось своими искрами в небо.

Из толпы людей певших свою песню, вышло шесть молодых мужчин, они начали подходить к идолам и вставать каждый у одного из каменных солдат. Одно место, напротив старой ведьмы, оставалось свободным, Стекворд не мог понять, почему никто не встал у последнего камня, пока не понял, что все присутствующие смотрят на него, он поднял взгляд на старуху, она пристально, казалось с интересом, оценивает его. После тщательного осмотра, она подняла глаза к небесам, как будто разговаривая с ними. Словно выяснив, известную только ей самой истину, она снова посмотрела на Джеймса, и требующим перстом указала на единственно пустующее место. Будто в трансе, не ведая, что делает, Джеймс шагнул в круг, замыкая кольцо. Ему казалось, что он наблюдает за собой со стороны, что его заставляют двигаться, неведомые ему силы, потому что сам он чувствовал, что не может пошевелить ни ногой, ни рукой, даже ради спасения собственной жизни.

С нарастающей тревогой Стекворд наблюдал, как селяне, взявшись за руки, встают вокруг них, образуя замкнутое пространство и запевая новую песню на непонятном ему языке и раскачиваясь из стороны в сторону, как до этого делала старая ведьма. Барабаны бьют все сильней, люди поют все громче. Вдруг старая ведьма поворачивается спиной к костру, делая магические махи руками непонятные Джеймсу, и отходит в сторону. В середину круга, рядом с кострищем входят сем юных дев, одетые в длинные расшитые белые рубахи, с босыми ногами. На распущенных длинных волосах, одеты замысловатые венки, сделанные из веток, травы и цветов, у всех красными лоскутами завязаны глаза. Джеймсу казалось, что он перестал дышать. Они были столь прекрасны, нежны и невинны, и их сейчас всех сожгут в этом адском костре. А самое ужасное, что он не мог пошевелиться, закричать, чтобы эти милые создания бежали прочь. Он стоял будто парализованный, лишенный дара речи. Ему хотелось выть, кричать, рвать руками этих больных фанатиков, сжечь эту ведьму, которая явно здесь всем руководила. Вместо этого, он, молча, будет стоять, не шевелясь и только покорно наблюдая, как эти юные красавицы, сейчас будут гореть в пламени бездушного костра.