Версии сна, версии жизни

Весь вечер я витал в этих размышлениях и практически не мог ничем заниматься. Потом в какой-то момент бытовые дела захватили меня и отвлекли так, что чувством и умом я почти вернулся к безоговорочному принятию окружающей реальности. Наверно, то была необходимая пауза для формирования последующих выводов, которые в потемках варились на медленном огне. Как я уже говорил, не ко всему приходишь сразу. Порой даже мысль должна некоторое время вылежаться на складе сознания, породниться с тобой, чтобы ты смог наконец подобрать правильные ключи и раскрыть все ее секреты и возможности.

Когда я уже собирался спать, мне вдруг пришел в голову вопрос – а в какой конкретный период жизни, при каком выборе я отделился от своей первозданной сущности? Ведь до определенного момента у нас должно было быть общее прошлое. Правильнее даже сказать, что до определенного момента я и был первозданным. Какие мои воспоминания еще меня – ветки, а какие уже меня – ствола? Что за этап стал переломным?

Я попытался вспомнить все важные решения, собрал их в пучок перед собой. Уходить из университета и идти работать или продолжать учиться? Я ушел. Начать отношения с Юлей, тем более она сама хотела, или оставаться с Мариной? Я остался, но ведь Юля ничуть не похожа на ту девушку из сна. Хоть я не видел ее четко, но у них совершенно разные типажи.

Спокойно идти в армию, раз уж призывают и шансов откосить не наблюдается, или вылезти из кожи вон, но сделать все возможное, чтобы туда не попасть. Я пошел. Хотя это сложно назвать выбором, ведь я почти не думал об этом, а просто принял все, как есть.

Наверно, были еще какие-то ключевые решения, но не настолько, раз я не могу их сразу вспомнить. Может, в детстве. Хотя, разве мы тогда сознательно выбираем?

Значит, в моей жизни было две наиболее весомые дилеммы, при которых я сильно колебался и долго размышлял, которые кардинально меняли мою жизнь (или я отказывался от изменений, но они могли бы произойти). При одной из них мое теперешнее я отделилось от первородной сущности и пустилось по ветке в другую реальность. Но при какой именно? Если при первом выборе – при уходе из университета, то тогда второй выбор – с Юлей – совершал уже я-ветка

, а соответственно, никто не отправился по другому пути. Если же я отделился во время второй ситуации, то все просто – при решении с университетом для параллельной жизни создалась иная ветка, теперь никак со мной не связанная. То, что я не помню сам процесс возникновения моей проекции, так же, как и появления других веток, когда я был еще «стволом» – меня абсолютно не смущает. Факт, что я сейчас об этом думаю – тоже своего рода воспоминание.

Меня беспокоит вопрос – а умеет ли я-ветка тоже расщепляться, создавать еще более мелкие «веточки». Ведь жизнь продолжается, впереди меня могут ждать новые серьезные решения, определяющие выборы, и у других веток так же само. Неужели эта возможность ограничена и доступна лишь первозданному я? А вдруг она не лимитирована и мы способны размножать себя до бесконечности?

Следующая мысль была сокрушительной. Я уже лег в кровать и собрался отогнать все эти размышления, чтобы засыпать. И вдруг подумал – а что, если я действительно умею это делать, просто не знал, и путь от понимания снов к допущениям насчет размноженных я

– это путь, который проходит каждая «ветка»? Что, если это дорога осознания, необходимая для последующих действий? Что, если я на самом деле могу расщеплять свое я?!

Интересно, эта способность доступна всем людям или только тем, кто об этом задумался?

Женская версия

– Кто это? – спросила я, оторвавшись от разговора с другими.

– Это ты, – медленно ответил он в полном замешательстве, держа мобильный возле уха.

И меня накрыло волной зыбких, пересыпающихся словно песок, ощущений. Сильных и всеобъемлющих, какие бывают только во сне, когда мы в области чистого чувства, внутри себя, и не нужно выходить на контакт с внешним миром.

Я вспомнила этот сон почти сразу, как проснулась. Точнее не весь сон, а только этот эпизод, поскольку мои сны всегда раздроблены. Я то здесь, то там, и совершенно непонятно, как эти – настолько разные по месту действия, содержанию и эмоциям – отрывки сплетаются воедино. К тому же моя память никогда не сохраняет моменты переходов.

Я принимала душ и, вместе с водными струями, на меня накатывало послевкусие сна. Оно было смутное, но сильное. Оно вытягивало мое, не до конца проснувшееся и слабо настроившееся на рациональность, сознание в странность и абсурдность, словно желало вернуть меня. На нем лежала печать тайны, которую непременно хотелось разгадать. Что значил этот эпизод для меня во сне? Что было перед ним?

Когда я полностью погрузилась в послевкусие, перед глазами выстроился ряд расплывчатых картинок, обрамляющих этот главный случай. Я стала приписывать им значение, так, чтобы они согласовывались в цепочку, и в итоге перевела эти картинки на вербальный уровень, чтобы пересказать их себе, в попытке лучше понять сон.