Вертеп

Происходит процесс постепенно, путем естественного отбора. Из знакомых, приятелей и друзей как-то исподволь отсеиваются просто приятные и остаются приятные во всех отношениях, то есть полезные. Осознавалось это, однако, с некоторым стыдом, и чем больше полезные входили в негласный сговор, тем больше свои взаимные услуги маскировали мнимой сердечностью, цветами, подарками, поцелуями немолодых мужчин и женщин и застольями с приятнейшими тостами. Бывших же непреуспевших друзей давно уже не обнимали, не приглашали посидеть на кухне и даже за руку не всегда здоровались, чтобы не зацепиться, не задержаться, не откликнуться случайно на наивные излияния. Гораздо лучше сразу и покороче: «Привет, старик! Как жизнь? Ну-ну!» И побежал как от чумы. А если прикасаться все-таки приходилось, то уж лучше по плечу чуть хлопнуть или до живота дотронуться: «Не следишь, брат, за собой, а ведь время требует…» Чего требует время, бывший друг мог лишь догадываться, ибо ему давали только понять, что в этом новом времени лично он уже не потребуется.

Некоторые отдалялись, уходили в семьи, там искали человеческие связи и точки опоры. Но таких было мало. Александр Дмитриевич мог бы гораздо лепте перечислить не тех, кто укрывался в семье, а, напротив, кто бежал от близких, как ушел и он, потому что не устроил свою семью, и она, в свою очередь, оказалась ему ненужной.

Наконец, были женщины, возникавшие иногда на короткое время и дарившие обманчивые радости. Еще недавно были Вера и Дарья, промелькнувшие метеором по его жизни. Теперь и они отправились каждая своим путем, а он остался, чтобы наблюдать…»

Все это Александр Дмитриевич собирался, хотел растолковать Мазину, но, приземлившись за столиком, понял, что сделать это трудно, да и вряд ли нужно Игорю Николаевичу, и мысленную речь сократил, смял, пробормотал клочками.

— Сначала я посмотрел на себя с одной стороны и увидел унизительное прозябание и ничтожный результат занятий — листья, сметенные в грязную кучу, тусклый закат жизни. Но сбоку от кучи тянулась чистая дорожка. Повторяю, результат ничтожный, доступный каждому, а ведь я был тщеславным, всю жизнь тщеславным… И знаете, вдруг, так же, как я газ пустил, за отвращением пришло предчувствие покоя. Гений сказал: на свете счастья нет, а есть покой и воля. Но почему же счастья нет? Да ведь это то же тщеславие. Эмоция! Пусть возвышенная! Открытие сделал, книгу написал, женщину покорил, ну и дальше-то по нисходящей… Все меньше результату радуешься, тому, что ты его достиг. Да и зачем? Наполеон в ссылке умер, Ницше в сумасшедшем доме, Мусоргский под забором… А это лучшие, не мне чета… Вы меня понимаете?

Это он Мазину говорил за тем самым столиком, где тот недавно с Борисом толковал, только о другом, совсем о другом. Но понимал Мазин обоих.

— Кажется, понимаю.

— Спасибо. Я на вас очень надеялся.

— Все-таки сомневаешься в своем решении?

— Нет. Почти нет. Зачем биться, как рыба об лед? Жить-то осталось сколько? Разумнее…

— Покой и воля?

— Именно. Не белка в бессмысленном колесе, а покой. И воля вместо мнимого счастья в рабстве, в зависимости от тщеславия. Не согласны?

— Сам я так на вещи не смотрел. Я всегда по службе с результатом обязан был считаться, а с этой точки зрения убранный двор тоже кому-то нужен. Советую, не бейтесь над аксиомой. Я и сам подобные мысли пережил и сомнения. А сегодня вижу, что могу и пользу приносить и известную самостоятельность сберечь. Видели, девушка ко мне приходила?

— Дергачева дочка?

— Вы ее знаете?

— Ее, собственно, не знаю. А отец тут частенько околачивается. Он художник-график. Был книжным иллюстратором. Теперь, разумеется, в полном завале, но пьет, по-моему, как в лучшие годы.

— Интересно. Зачем он сюда заходит?

— В правлении художников состоит.

— Понятно. Видно, тут она вывеску нашей «Ариадны» и увидала.

— Скорее всего. А что ее к вам привело?

— Двенадцать лет назад у нее мать пропала.

— Неужели? А я-то думаю, что это у нее родительница такая молодая?

— Вы и мачеху знаете?

— Мачеха в департаменте культуры работает. Наш Дом, как я понимаю, от нее в некоторой зависимости находится. Ведь герб и флаг мы сменили, а кадры, как и прежде, решают все. А Марина профессиональная революционерка. С неруководящей работой не справляется.

— Вот и пролили вы некоторый свет, благодарю. Неплохо для первого знакомства с делом.

— А надеетесь найти?

— Попытаюсь. Нужно с бывшим инспектором встретиться, что пропавшей в свое время занимался.

Глава 3