Вертоград Златословный

Однако на самом деле, даже если признать справедливость всех аргументов А. Н. Ужанкова, они имеют отношение исключительно к истории текста и датировке Сказания о чудесах, а не всего Сказания о Борисе и Глебе(включая Сказание об убиении). В рукописной традиции эти произведения представляют собой, как представляется, два самостоятельных текста. В древнейшем списке (в Успенском сборнике) Сказание о чудесахимеет самостоятельное заглавие и открывается собственным вступлением. Сказание об убиениизавершается похвалой братьям (приписка об облике Бориса попала в конец текста явно случайно [209]). Также отделено Сказание о чудесахот Сказания об убиениии в других списках, близких к Успенскому

[210]. Как показал С. А. Бугославский, текст Сказания об убиениив древнейшем списке близок к первоначальному, причем два произведения различаются особенностями стиля [211]. Исследователь (в отличие от А. А. Шахматова [212]и — более поздняя работа — Н. Н. Воронина) считал эти тексты двумя изначально самостоятельными произведениями [213]. Аргументы С. А. Бугославского А. Н. Ужанков не учитывает и не опровергает [214]. Также он никак не рассматривает свидетельства рукописной традиции. Между тем из 226 списков, учтенных в наиболее авторитетном в настоящее время издании Борисоглебских житий, подготовленном Дж. Ревелли, в 175 текст Сказания о чудесахне следует за текстом Сказания об убиении: оно либо предшествует Сказанию об убиении

(иногда они разделены другими текстами), либо идет за ним, но не сразу (между ними находятся какие-либо иные тексты); наконец, во многих рукописях его просто нет. В тех же списках, где Сказание о чудесахявляется непосредственным продолжением Сказания об убиении,очень часто содержится еще и ЧтениеНестора (как правило, предваряющее Сказание об убиении [215]). В этих списках Сказание о чудесахимеет собственное заглавие, как и Чтение,и Сказание об убиении.Очевидно, все три памятника воспринимались как самостоятельные части цикла. Рукописная традиция бытования двух памятников свидетельствует, что они также чаще воспринимались как два совершенно самостоятельных текста, чем как элементы единого целого

[216].

А. Н. Ужанков относит рассказ о перенесении мощей 1072 г. к первоначальному ядру Сказания( Протосказанию), описание же посмертных чудес святых приурочивает к более позднему времени. Но рассказ о перенесении мощей страстотерпцев входит в состав Сказания о чудесах,а не Сказания об убиении,и произвольное вырывание его из исконного контекста требует дополнительного обоснования [217].

Наблюдения А. Н. Ужанкова могут быть применены только к Сказанию о чудесах. Но компилятивный («трехслойный») его характер был указан еще тем же С. А. Бугославским в работе, учтенной А. Н. Ужанковым, причем С. А. Бугославский также относил формирование первого «слоя» к времени правления в Киеве Святослава (т. е. к периоду до 1076 г.) [Богуславский 1914] [218].

Временем создания ЧтенияНестора А. Н. Ужанков считает период между 1086–1088 гг. (2001. № 1 (3). С. 48). Это вывод четвертый.

Оспорить его довольно трудно. В этой части работы, по-моему, наиболее интересны и неопровержимы аргументы, относящиеся к времени написания Жития Феодосия Печерского— другого произведения Нестора, созданного вслед за Чтением. А. Н. Ужанков придерживается версии о создании этого текста в 1080-х гг. (2000. № 2. С. 46–50).

Однако утверждение А. Н. Ужанкова о том, что Сказание( Протосказание) предшествовало Чтению,диаметрально противоположно мнению А. А. Шахматова о первичности Чтения,повлиявшего на формирование текста Сказания.А. А. Шахматов обосновал свою гипотезу сильными аргументами, и противоположная гипотеза должна основываться на аргументах, опровергающих шахматовские построения. Но А. Н. Ужанков этого не делает.

Сказаниев полном виде (с описанием чудес), по мнению А. Н. Ужанкова, сложилось после перенесения мощей, имевшего место 2 мая 1115 г., и до 1118 г., когда Сильвестр — предполагаемый автор Сказания— стал епископом Переяславским. В нем выражена промономаховская точка зрения. А. Н. Ужанков отводит возможность авторства епископа Переяславского Лазаря (мнение Н. Н. Воронина), утверждая, что Сказание возникло в Киеве, и связывает его создание с Выдубицким монастырем и, соответственно с его игуменом Сильвестром (2001. № 1 (3). С. 37–40, 48–49). Таков вывод пятый.