Вертолёт, 2011 № 02

Пес был явно из лиги свободных бродяг. Шерсть на его худых боках свалялась, на хвосте поселилось семейство репейников, чувство острого голода и перенесенных страданий прямо-таки сочилось из его грустных глаз. Веньку поразило, насколько умным было выражение этих глаз, сколько понимания окружающего мира, терпения и готовности к новым страданиям они выказывали. Присмотревшись к дворняге, Соколов нашел псину довольно симпатичной. Острая мордочка, небольшая белая манишка на груди и когда-то белые носочки на передних лапах придавали облику незнакомца некую элегантность. Веня тычком бросил сигарету. Пес глазами отследил траекторию окурка, но с места не сдвинулся. Тогда Венька принялся тихонько посвистывать, постукивая для убедительности себя ладонью по ноге. Пес прибавил внимания к объекту, шевельнул хвостом и дружелюбно «заулыбался». Венька продолжил дипломатические шаги на сближение, удивляясь осторожности животинки. Наверное, и впрямь собаке довелось много чего пережить, коли так недоверчива к людям.

Наконец пес сдвинулся с места. Беспрерывно махая мохнатым хвостом, пес осторожно, не спеша приближался к своей судьбе. При этом он внимательно наблюдал за развитием ситуации, готовый, завидя палку или какой другой опасный предмет, отпрянуть. Венька осторожно спустился по лесенке и медленно протянул руку к незнакомцу. Пес еще сильнее вжался в бетон, понимая, что сейчас наступает момент истины: на живодерню или. Но пилот мягко погладил собаку по спине, пес зажмурился от удовольствия и, если бы природа позволяла, замурлыкал бы, как кот. В знак полного доверия перевернулся на спину и показал живот, и оный также был подвергнут приятному почесыванию. Казалось, полнее счастья не бывает. Но Венька был умудренный войнами воздушный боец и знал, что в обороне главное – харч. Впрочем, и в наступлении тоже. Он что-то крикнул, и вскоре из распахнутого люка показался борттехник с бортпайком в руках. Сделав волшебные пассы, он открыл банку тушенки, выпустив наружу восхитительный аромат мясных консервов. Вот оно, настоящее собачье счастье!!! Банка опустела мгновенно. «Быстро же ты, брат, управился», – произнес сквозь смех Венька.

«Ну и как же тебя назвать?» – раздумчиво произнес борттехник Травкин. Пес продолжал лучезарно, теперь уже искренне, «улыбаться», делая отмашку хвостом так, как будто хотел оторвать его от себя. Надо сказать, что в это время в самом начале была вторая чеченская кампания. Правак Витька Ганушкин, молодой паренек, год назад закончивший училище, предложил: « А что, если нам его Джафаром назвать, смотрите, какой он черный, да и наверняка местный, значит, чеченец». «Не чеченец, а чечен. Лермонтова надо читать. А кличка вообще-то годится, так и будем его звать», – постановил командир.

И началась у пса совсем другая жизнь. Задолго до рассвета на стоянку с большими, пахнущими железом, маслом и керосином летающими машинами приходили люди. Они приносили на себе ароматы еды, теплого жилья. Люди исчезали внутри машин, и те через какое-то время оживали. Сначала раздавалось громкое шипение, от которого Джафар вначале опрометью бросался за железный ящик, стоящий неподалеку. Потом позади и сверху машины вырывался сноп огня, и большие палки, торчащие в разные стороны, начинали сперва медленно, а затем все быстрее и быстрее крутиться.

Выдохнувшись, машина останавливала свои «палки» и затихала. Оттуда выходили люди и подзывали собачку. Тут уж мешкать было нельзя, ведь начиналось самое интересное. Джафар стремглав выбирался из- под спасительного контейнера и что есть мочи мчался навстречу удовольствиям. А их было немало. Во-первых, обязательно почешут за ухом, погладят по спине, а если повезет и умело подсунуться, то и по брюшку. Во-вторых (но в главных), из кармана каждого члена экипажа появляется смачный бутерброд с разной начинкой. Поначалу как-то не успевалось разобрать, с чем именно, но обязательно вкусным. Потом уже, когда прошло чувство постоянного голода, можно было не спеша посмаковать и разобраться в содержимом, не пугая окружающих плебейскими манерами. Ну и, наконец, разговор по душам. С интересным собеседником поговорить – одно из самых больших удовольствий.

И пусть Джафар в основном помалкивал в разговоре, только изредка позволяя себе отдельные реплики в виде короткого взлаивания и сочувственного поскуливания. Но зато как он слушал! Терпеливо, заинтересованно, внимательно, реагируя на повествование то ироничной улыбкой, то сочувственным помахиванием хвостом, то негодующим рычанием. Конечно, с такими талантами он быстро стал любимцем эскадрильи и центром всеобщего внимания в перерывах между вылетами.