Весь Мегрэ. Том 3

— Вы допросили всех жильцов дома?

— Да, господин председатель. Они подтвердили слова консьержки: у Леонтины Фаверж не бывало других мужчин, кроме ее двух племянников.

— Вы имеете в виду обвиняемого Гастона Мерана и его брата Альфреда?

— По словам консьержки, Гастон Меран навещал тетушку довольно регулярно, один-два раза в месяц. В последний раз он приходил примерно недели три назад. Что же касается его брата Альфреда, то он появлялся на улице Манюэль весьма редко, потому что тетка была о нем дурного мнения. Соланж Лорис, портниха, соседка пострадавшей, живущая с ней на одной площадке, показала на допросе, что двадцать седьмого февраля в половине шестого к ней приходила на примерку одна из заказчиц. Эту особу зовут госпожа Эрни, живет она на улице Сен-Жорж. Так вот, госпожа Эрни и сообщила ей, что в ту минуту, когда она поднималась по лестнице, из квартиры пострадавшей вышел мужчина, но, увидев ее, растерялся и, вместо того чтобы спуститься вниз, как собирался вначале, стал подниматься на четвертый этаж. Лица его она рассмотреть не смогла из-за тусклого освещения, но она сказала, что одет он был в светло-синий костюм, а поверх — коричневый плащ с поясом.

— Теперь расскажите нам, как вы впервые встретились с обвиняемым.

— Пока я и мои помощники двадцать восьмого февраля днем производили осмотр квартиры и начали допрашивать жильцов, в вечерних газетах уже появились сообщения о преступлении с некоторыми подробностями.

— Позвольте! Расскажите нам, как было обнаружено преступление.

— Двадцать восьмого февраля, около полудня, консьержка с удивлением подумала, что еще не видела в тот день ни Леонтины Фаверж, ни девочки, которую обычно утром водили в детский сад, находившийся в том же квартале. Она решила позвонить в квартиру. Никто не отозвался. Через некоторое время она поднялась еще раз — снова молчание. Наконец она позвонила в полицию. Что же касается Гастона Мерана, то о нем она знала только то, что он занимается окантовкой и живет где-то около кладбища Пер-Лашез. Но разыскивать его мне не пришлось… На следующее утро…

— То есть первого марта…

— Да. На следующее утро он сам появился в комиссариате девятого округа и заявил, что доводится племянником убитой Леонтины Фаверж. Оттуда его и прислали ко мне.

Председатель Бернери был не из той породы судей, которые во время судебного заседания что-нибудь пишут или приводят в порядок папки с делами. В отличие от других, он никогда не дремал во время суда, и взгляд его без конца переходил от свидетеля к обвиняемому, а иногда ненадолго задерживался на лицах присяжных.

— Расскажите нам, насколько возможно точнее, о вашем первом разговоре с Гастоном Мераном.

— На нем был серый костюм и поношенный бежевый плащ. Он, казалось, робел у меня в кабинете, и я подумал, что в комиссариат его уговорила пойти жена.

— Она вошла вместе с ним?

— Нет, осталась в зале ожидания. Один из инспекторов сказал мне об этом, и я попросил ее тоже войти в кабинет. Меран заявил, что узнал из газеты об убийстве Леонтины Фаверж, и так как он и его брат, как ему кажется, являются единственными родственниками погибшей, то он счел своим долгом явиться в полицию. Я спросил, в каких отношениях он был с этой дамой. И Меран заявил, что в самых хороших. Он отвечал на все мои вопросы и еще добавил, что последний раз был на улице Манюэль двадцать третьего февраля. Адреса брата он дать не смог, так как, по его словам, давно прекратил с ним всякие отношения.

— Итак, первого марта обвиняемый категорически утверждал, что двадцать седьмого февраля, иначе говоря, в день, когда совершилось преступление, он на улицу Манюэль не приходил.

— Да, господин председатель. В ответ на мой вопрос, что он делал в этот день, Меран ответил, что работал в своей мастерской на улице Рокет до половины седьмого вечера. Я побывал в его мастерской и в магазине. Впрочем, это даже не магазин, а скорее просто небольшая лавчонка с узкой витриной, заваленной рамками и гравюрами. На застекленных дверях висит табличка со словами: «В случае отсутствия хозяина пройдите в глубь двора». Миновав узкий темный двор, я попал в мастерскую, где Меран изготовляет свои рамки.

— Там есть консьержка?

— Нет. В доме только три этажа, а вход на лестницу — со двора. Это ветхое здание, вклинившееся меж двумя доходными домиками.

Один из помощников судьи, недавно приехавший из провинции, которого Мегрэ видел впервые, глядел прямо перед собой на публику с таким видом, как будто ничего не понимал. Другой, седой, розовощекий, одобрительно покачивая головой, принимал все, что говорил Мегрэ, а иногда, неизвестно отчего, удовлетворенно улыбался. Что касается присяжных, то они сидели неподвижно, словно святые из цветного гипса, стоящие вокруг яслей с младенцем Христом.

Для адвоката обвиняемого, Пьера Дюше, еще молодого человека, это было первое в жизни серьезное дело. Нервный, готовый в любую минуту вскочить с места, он время от времени наклонялся к своему досье, в котором делал пометки.