Весь Роберт Джордан в одном томе

— Ну, когда же он наконец появится, – с раздражением промолвил один из тех, у кого не было арбалета. У этого человека поперек головы тянулся глубокий шрам: должно быть, кто-то нанес ему удар, лишь чудом не ставший смертельным.

— Он придет, – ответил второй, тоже без арбалета. – Девчонка сказала, что пришлет его прямо сюда.

Конан почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Ариана! Неужто она сознательно послала его на смерть?..

— И что ты ей скажешь? – поинтересовался человек со шрамом. – У нее есть связи, и она может причинить нам немало неприятностей. Ты знаешь об этом, Тарес?

— Скажу, что я взял его на службу, – засмеялся тот, – и отослал прочь из города, чтобы он присоединился к остальным, которых я тоже якобы нанял. Она успокоится, когда услышит об этом.

Здоровяк северянин, лежа на крыше, с трудом удержался от вздоха облегчения. Что бы ни натворила Ариана, она сделала это в неведении. Затем до него дошел смысл остальных слов Тареса. Те, кого он якобы нанял... Этого Конан и боялся. Юных повстанцев обманули. Да, Таресу придется ответить на пару неприятных вопросов... Меч Конана с негромким шорохом вышел из ножен.

— Приготовьтесь, – велел Тарес арбалетчикам, – и стреляйте, как только он войдет в комнату. Этих варваров не так просто убить.

— Считай его мертвецом, – ответил один из негодяев. Второй захохотал, поглаживая арбалет.

Волчья ухмылка показалась на лице Конана. Еще посмотрим, кто умрет в этой комнате... Он поднялся, бесшумный, словно сама смерть и – прыгнул.

— Кром! – с этим возгласом варвар проломил окно в крыше.

Люди, находившиеся в комнате, не успели даже вздрогнуть. Конан приземлился прямо на голову одному из арбалетчиков. Удар был столь силен, что тут же с хрустом сломался позвоночник, и негодяй рухнул на пол. Другой арбалетчик, отчаянно взмахнув своим оружием, попытался пустить его в ход. Конан приземлился ловко, как кошка, не утратив равновесия. Еще миг – и его кинжал пронзил горло убийцы. Тот, кто считал киммерийца покойником, захлебнулся собственной кровью и умер, ухитрившись, однако, перед смертью нажать на спусковой крючок. Человек со шрамом успел наполовину вытащить меч из ножен, но внезапно захрипел, опрокидываясь навзничь: из левого глаза торчал арбалетный болт. Используя кинжал как рычаг, Конан отшвырнул оседающее тело арбалетчика на Тареса. Внезапно он вспомнил, где видел это рябое лицо. Тарес был в той комнате, куда Конан провалился через крышу, прервав встречу троих человек!

Пошатнувшись под тяжестью отлетевшего к нему трупа, рябой схватился за меч.

— Ты! – выдохнул он, лишь сейчас как следует разглядев киммерийца.

С яростным рычанием Конан нанес удар. Клинок звякнул о рукоять меча рябого, который тот успел наполовину извлечь из ножен. Тарес закричал. Его отрубленные пальцы упали на пол, но он не собирался сдаваться. Несмотря на то, что из изуродованной правой руки хлестала кровь, левой он выхватил кинжал. С истошным воплем Тарес набросился на Конана.

Сейчас киммериец мог бы запросто убить его, но ответы на вопросы были нужны ему куда больше, чем смерть врага. Пропустив мимо себя устремившегося вперед рябого, Конан нанес ему удар по шее зажатой в кулаке рукоятью меча. Споткнувшись, Тарес вскрикнул, перевалился через труп одного из своих подельников и рухнул ничком. На полу он еще раз дернулся, испустил долгий вздох и остался недвижим.

Выругавшись, северянин перевернул противника на спину. Безвольные пальцы Тареса выпустили рукоять кинжала, глубоко вошедшего ему в грудь. Взгляд оставался безжизненным.

— Эрлик бы тебя побрал! – пробормотал Конан. – Ты мне нужен был живым...

Вытерев клинок об одежду Тареса, он вложил меч в ножны и задумался. Этот негодяй сам подписал себе приговор, когда признался, что обманывал юных повстанцев. Тем не менее, Конан видел, как он встречался с двумя незнакомцами, богатая одежда и манеры которых явно выдавали людей с достатком и высоким положением в обществе. Наверняка эта встреча как-то была связана с готовящимся восстанием, и кто-то на самом деле замыслил заговор против Гариана, используя Ариану и ее друзей в качестве слепых орудий. Но когда орудия отслужат свое – их обычно ломают и выбрасывают...

В тот момент, когда Конан вытаскивал свой кинжал из горла арбалетчика, дверь неожиданно распахнулась. Он мгновенно пригнулся, встав в боевую стойку с кинжалом наготове. Однако в комнату вошли лишь Ариана с Грекусом.

Приземистый скульптор окаменел, выпучив глаза, при виде этой ужасающей резни. Конан взором встретился с Арианой: в ее глазах была печаль.

— Я решила, что Тарес не вправе встречаться с тобой без нас, – медленно произнесла она. – Я подумала, что мы должны прийти и замолвить за тебя слово... – Не договорив, она тяжело вздохнула.

— Они хотели убить меня, Ариана, – сказал Конан.

Девушка перевела взгляд с разбитой рамы, валявшейся на полу, на дыру в крыше.