Весь Шерлок Холмс

– Чуть не отправился к праотцам, – заметил я, – но теперь будет жить. Откройте-ка окно и дайте сюда графин с водой. – Я расстегнул ему рубашку на груди, плеснул холодной водой на лицо и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не вздохнул полной грудью. – Все остальное – вопрос времени. – И я отошел от него.

Холмс стоял у стола, засунув руки в карманы брюк и прижав подбородок к груди.

– Полагаю, пора вызывать полицию, – изрек он, – но должен признаться, когда они придут, мне бы хотелось изложить все подробности этого дела.

– Для меня это по-прежнему полная загадка, – признался Пикрофт, почесывая затылок. – Почему они заставили меня приехать сюда, а потом…

– Фи! С этим как раз все ясно. – В голосе Холмса слышалось нетерпение. – Мне непонятен только этот неожиданный поворот.

– А во всем остальном вы разобрались?

– Думаю, тут все очевидно. Что скажете, Уотсон?

Я пожал плечами.

– Должен признать, ровным счетом ничего не понимаю.

– Если вы внимательно проследите ход событий, то придете к однозначному выводу.

– И как же вы толкуете эти события?

– Все строится на двух отправных моментах. Первый – заявление Пикрофта с просьбой принять его на работу в эту нелепую компанию. Надеюсь, вы догадываетесь, зачем понадобилось это заявление?

– Боюсь, что нет.

– Так почему они попросили его это сделать? Необходимости в этом не было никакой. Как правило, чтобы принять человека на службу, достаточно устного соглашения, и я не нахожу причин, по которым этот случай стал исключением из правила. Отсюда вывод: им до зарезу требовался образец почерка мистера Пикрофта, а по-другому добыть его они не могли.

– Но зачем?

– В самом деле, зачем? Ответив на этот вопрос, мы с вами продвинемся и в решении всей задачи. Зачем? Я вижу только одну логичную причину. Кому-то захотелось научиться подделывать ваш почерк, и без его образца тут никак не обойтись. И теперь, если мы перейдем ко второму моменту, вы увидите, что они взаимосвязаны. Помните, как у мистера Пикрофта взяли обещание не посылать к «Моусону» письменного отказа от места, а отсюда следует, что управляющий этой уважаемой брокерской фирмы и по сей день пребывает в уверенности, что в понедельник к нему на службу явился тот самый мистер Пикрофт, которого он никогда в глаза не видел.

– Боже мой! – вскричал бедняга Пикрофт. – Каким же я оказался идиотом!

– Теперь вы понимаете, зачем им понадобился образец вашего почерка. Если бы выяснилось, что почерк, которым написана ваша просьба о приеме на работу, не совпадет с почерком человека, проникшего под вашим именем к «Моусону», его бы тут же разоблачили. Научившись же имитировать ваш почерк, мошенник будет чувствовать себя в безопасности, ибо, насколько я понимаю, в «Моусоне» вас никто никогда не видел.

– Ни единая душа! – простонал Пикрофт.

– Прекрасно. Далее мошенники приняли все необходимые меры для того, чтобы вы не передумали или случайно не встретили человека, который мог бы вам сказать, что в «Моусоне» работает ваш двойник. Поэтому вам дали солидный аванс, увезли в Бирмингем и поручили работу, которая удерживала вас вдали от Лондона, где вы могли бы вывести их на чистую воду. Все достаточно просто.

– Да, но зачем ему понадобилось выдавать себя за собственного брата?

– И с этим все понятно. Их, очевидно, двое. Одному предстояло заменить вас в «Моусоне», второй предлагает вам другую работу, а потом понимает, что ему не найти для вас работодателя, не посвятив в свои планы третьего человека. Этого как раз им очень не хотелось. Поэтому второй, насколько мог, изменил внешность и выдал себя за собственного брата, чтобы даже разительное сходство не вызвало подозрений. И если бы не золотая пломба, вам бы и в голову не пришло, что ваш лондонский посетитель и исполнительный директор бирмингемской компании – один и тот же человек.

Холл Пикрофт затряс сжатыми кулаками.

– Боже мой! – вскричал он. – И чем же занимался мой двойник в «Моусоне», пока меня водили за нос? Что же теперь нам делать, мистер Холмс? Скажите мне, что делать?

– Во-первых, без промедления отбить телеграмму в «Моусон».

– По субботам они закрываются в двенадцать.

– Это не важно, там наверняка есть сторож или швейцар…

– Да, они держат постоянного сторожа, потому что хранящиеся у них ценные бумаги стоят больших денег. Я помню, как об этом говорили в Сити.

– Прекрасно. Мы сейчас отправим телеграмму и узнаем, все ли там в порядке и работает ли клерк с вашей фамилией. В общем, с этим все ясно. Непонятно мне только одно: почему, увидев нас, один из мошенников тотчас ушел в другую комнату и повесился.

– Газета… – послышался хриплый голос позади нас. Мужчина уже сидел на полу, бледный и страшный, взгляд его стал осмысленным, руки нервно растирали широкую красную полосу, оставшуюся на шее.