Весь Шерлок Холмс

Мистер Блессингтон сделал мне очень странное предложение, мистер Холмс. Не стану утомлять вас пересказом того, как мы торговались и договаривались. Дело кончилось тем, что на Благовещение я переехал в дом, который снял мистер Блессингтон, и начал практиковать. Мистер Блессингтон жил в этом же доме как постоянный пациент. У него слабое сердце, и ему необходимо регулярное врачебное наблюдение. Две лучших комнаты второго этажа он переделал под гостиную и собственную спальню. У него очень странные привычки: он почти никуда не выходил и ни с кем не встречался. Нельзя сказать, чтобы он соблюдал режим, но в одном он проявлял удивительное постоянство. Каждый вечер, в один и тот же час, он заглядывал в кабинет, проверял журнал посещений и, отложив мне по пять шиллингов и три пенса с каждой заработанной гинеи, уносил выручку к себе в комнату.

Я могу с уверенностью сказать: у него не было причин жалеть о заключенной сделке. Дела мои сразу пошли в гору: первые же пациенты дали положительные отзывы, добавьте к этому репутацию, которую я успел заработать в больнице, и вы поймете, что столь быстрый успех оказался вполне закономерным. В течение нескольких лет я сделал Блессингтона богатым человеком.

Вот вкратце история наших отношений с мистером Блессингтоном. Теперь осталось только рассказать, что привело меня к вам сегодня.

Несколько недель назад мистер Блессингтон пришел ко мне в очень возбужденном состоянии. Он стал говорить о каком-то ограблении в районе Вест-Энда и почему-то настаивал, чтобы мы в связи с этим немедленно навесили дополнительные замки на окна и двери. Всю следующую неделю он не знал ни минуты покоя: все время выглядывал в окна и перестал совершать ежевечерние прогулки перед ужином. Судя по его поведению, он смертельно боялся кого-то или чего-то, но когда я высказал это предположение, он страшно разобиделся, и я предпочел больше не возвращаться к этой теме. Постепенно его страхи утихли, и он вернулся к прежнему укладу, но тут новое происшествие повергло его в столь жалкое состояние, что мне было больно на него смотреть.

А случилось вот что. Два дня назад я получил письмо – сейчас я вам его зачитаю. Письмо анонимное, без указания адреса и имени.

«Русский дворянин, проживающий в Англии, будет рад воспользоваться услугами доктора Перси Тревельяна. На протяжении нескольких лет у него случаются приступы каталепсии, в лечении которой доктор Тревельян, как известно, достиг значительного успеха. Он придет завтра вечером в пятнадцать минут седьмого, если доктор Тревельян сочтет это время удобным».

Письмо чрезвычайно заинтересовало меня, поскольку главной трудностью в изучении каталепсии является то, что заболевание это встречается крайне редко. Ровно в назначенный час я был у себя в кабинете. Слуга ввел пациента.

Он не имел ничего общего с тем представлением, которое сложилось у нас о типично русском дворянине: это был ничем не примечательный скромный пожилой человек, разве что очень худой. Гораздо более меня поразила внешность сопровождающего – высокого, загорелого молодого мужчины. Он был необычайно красив и сложен, как Геракл, однако мне показалось, что в чертах его лица проглядывает затаенная жестокость. Тем не менее он бережно поддерживал пациента под руку и усадил в кресло с такой нежностью, что я невольно был вынужден изменить о нем свое мнение, составленное под воздействием первого впечатления.

«Я повсюду сопровождаю отца, доктор, – объяснил он по-английски, слегка шепелявя. – Вы не представляете, как меня волнует состояние его здоровья».

Я был тронут его непритворной заботой.

«Если хотите, можете присутствовать на консультации», – предложил я.

«Ни за что на свете, – вскричал он и в ужасе замахал руками. – Для меня это невыразимая мука. Я не переживу, если когда-нибудь увижу отца во время этого жуткого приступа. У меня очень слабая нервная система. С вашего позволения я подожду за дверью, пока вы будете осматривать моего отца».

Само собой, я не возражал, и молодой человек удалился, а мы с его отцом приступили к обсуждению болезни. Дабы не утомлять вас подробностями, я не стану останавливаться на этом пункте подробно. Пациент не производил впечатления умного человека, его ответы были нечеткими, но поначалу я решил, что это связано с плохим знанием языка. В конце концов на один вопрос я вовсе не получил ответа, и когда поднял голову от своих записей, с ужасом увидел, что мой пациент застыл, сидя на стуле очень прямо, с неподвижным напряженным лицом. Должно быть, его в очередной раз одолел приступ каталепсии.