Весенний подарок ведьм

— Ведьма! — Дэн прыгал на одной ноге, скидывая сапог. — Не шевелись только, я тебя сейчас достану. Что ты задумала, совсем с ума сошла от жары? — А? — открыв один глаз я глянула на парня. — Дай еще полежать, тут так хорошо! Залезай сам, увидишь!

Дэн медленно двигался по мелководью, уцепившись за куст. И чего боится? Он протянул руку ко мне и потребовал: — Цепляйся за меня.

Я сделала, что велено — сжала его ладонь. А потом резко дернула на себя, роняя парня в воду. Пусть тоже освежится, а то раскомандовался. Сама при этом сползла с бока камня, в которого меня впечатал поток, и вдруг полетела вперед по течению. От неожиданности я выпустила руку Дэна, и вода потащила меня за собой.

Я неплохо держалась на воде, поэтому орала больше от внезапности происходящего, чем от страха. Но когда я попробовала добраться до берега, и поток оттолкнул меня дальше в стремнину, вот тут я по-настоящему запаниковала во все горло. Отдаляясь от Дэна я увидела, как его губы шевельнулись в чем-то не для женских ушей, и парень оттолкнувшись от камня поплыл за мной. Больше я не оглядывалась, стараясь удержаться на поверхности и хоть немного приблизиться к берегу.

— Дура! Совсем у старой мозги отсохли! Думать же надо! — ругался Дэн, вытаскивая меня из воды, а я и не стала возражать. Да, дура, надо было видеть, что река очень быстрая и глубокая. Наверно, и правда напекло меня за эти дни.

— Эй, что случилось-то?

Мы обернулись. Недалеко от нас стояли два мужика с удочками, постарше и помоложе — видимо, отец и сын. А за ними виднелись крыши городских предместий. Река донесла нас до городка. Но вещи остались там, где-то на берегу. У-у!

Я быстро отжала подол и рубаху на груди, чтоб не липла к телу так сильно. Хорошо, что рубаха была длинная, до лодыжки. Дэн жестами показывал, что у меня не в порядке с головой. Я махнула на него рукой: — Я упала в речку, а племянник меня спас. От жары голова закружилась. Ох, теперь назад топать придется. — Дык… все знают, что в Быстрявку не лезь, у нас для того запруды есть. А чтой-то племянник твой ни гу-гу? — Да не говорит он с детства, болел сильно. Но все понимает. Или почти все. Нет ли у вас тряпья какого, чтоб завернуться?

Мужичок помоложе сбегал к дому и принес какой-то обрывок, который я пристроила на манер юбки. На такой жаре рубаха высохла, едва мы успели отойти от реки.

Вернуться назад к вещам у меня не было сил. Ночевать придется здесь, в городе, потом возвращаться, и снова сюда. Я шла, осторожно ступая по траве босыми ногами, виновато свесив голову и стараясь не смотреть на Дэна. Его рубаха и штаны уже высохли, но обувь осталась там же, где и все вещи. Отойдя от людей достаточно, чтоб нас не слышали, мы принялись держать совет. Дэн оборвал мои извинения: — Если б я никогда не делал глупости, я бы, может, и имел право тебя отчитать. Просто не лезь в воду больше, если не знаешь ничего о реке, ладно?

Я пристыженно кивнула. — Дэн, я боюсь, нам придется ночевать где-то здесь, а утром на голодный желудок идти назад. — Я припрятал серебряный, — улыбаясь, Дэн достал монету из пояса штанов. — На комнату и еду должно хватить, и какие-нибудь развалюхи тебе на ноги купим. — Дэн, ты чудо! — Нет, я просто предусмотрительный. Пошли искать постоялый двор.

Было еще слегка заполдень, поэтому отдав полсеребряного за комнату и стол на двоих, мы пошли искать старьевщика с обувью. У нас осталось несколько медяков, и мы должны были потратить из с пользой.

Городок этот ничем не отличался от множества подобных городков: рос он по берегам реки, с одного конца входил тракт, с другого выходил, в центре дома побогаче и почище, на окраинах — победнее и поплоше. О том, что мы удаляемся от окраин и входим туда, где босым и в лохмотьях делать нечего, нам недвусмысленно указал конный стражник, пристально посмотрев на нас и коснувшись кнута. Мы завернули на соседнюю улочку, где у обшарпанного храма побирались нищие.

А вот и лавка с грудой тряпья, которое с трудом можно было назвать одеждой. Старьевщик вывалил ее на улице, под навесом, который прикрывал вход.

Сначала мы ругались со старьевщиком, потом друг с другом. Мне довольно было обмотков, которые продержались бы полдня, пока дойдем назад, чтоб еще осталось что-то на тряпку для Дэна. Тот же упорствовал, что неизвестно еще, что найдем вернувшись на берег реки, поэтому мне нужны хоть и обшарпанная, но настоящая обувь. Наконец, я выбрала из кучи совершенного мусора тряпичные тапки с истоптанной грубой подошвой и заявила, что большего мне не надо, а эти стоят два медяка. Старьевщик махнул рукой, и мы снова принялись спорить с Дэном про его обувь.

Разъярившись, я собиралась уйти прочь, оставив Дэна разбираться со своими ногами и старьевщиком без меня, но наткнулась на столб, подпиравший навес. Нет, тот не рухнул, но откуда-то сверху сорвался медный таз с дырой в бортике, стукнул Дэна по руке, и два из трех медяков, описав дугу, упали возле ближайшего нищего, лысого потрепанного жизнью мужичка с бельмом на глазу. Тот быстро схватил медяки, вскочил на ноги и исчез.