Вещь

«Пожалуйста, не говорите так, – я чувствовала, как горе снова распухает в моем горле огромным комком. – Вам под силу помочь мне вернуть мою девочку. Вы ведь тот самый человек из моего сна? Или это был не сон? Я ничего не знаю и не понимаю. Не знаю, зачем я здесь, зачем я вообще живу. Если вы не поможете мне вернуть ее, значит, моя жизнь на этом закончена».

«Держитесь. Вы обязаны быть сильной, потому что Решка так хотела. Да, она пожертвовала своей оболочкой ради вас, но могу вас заверить, что ее душу ОНИ не получили. Уж я-то тщательно проследил за этим. Это, можно сказать, моя работа и основная обязанность. Я уже многие годы живу отшельником и счастлив этим. Я был уверен, что меня уже совершенно не волнует жизнь нашего прекрасного цивилизованного общества. Но ваша история здорово меня зацепила… Мало кто способен так героически противостоять эйдосам, как ваша дочь. Люди окончательно сдали свои позиции. Медленно, но верно человеческое общество покрывается целлофановой пленкой. У кого-то она еще рвется, но у большинства уже нет. Вся планета затянута толстым слоем живого мусора. Вы знаете, например, что вокруг Земли вращаются тонны отходов от космических спутников и кораблей. И если крупные фракции на огромной скорости сталкиваются (ученые называют это эффектом Кеслера), то расщепляются на микрочастицы. Они, в свою очередь, сбиваются в огромные пылевые облака. И очень скоро эти мусорные облака окутают все пространство вокруг Земли. В результате чего наш шарик окажется отрезанным от Вселенной, упакованным в плотную и непроницаемую оболочку из мусора. Сквозь нее не пролетит ни один космический корабль, ни один спутник. Эйдосы только этого и добиваются. Думаю, они таким способом оккупировали уже не одну планету».

Мой знакомый тревожно посмотрел на вошедших людей и плотнее закутался в шарф.

«Знаете, в прошлой жизни у меня тоже была маленькая дочка», – сказал вдруг он.

«Она тоже умерла?»

«Я бы не называл это состояние смертью. Так же, как и ваш ребенок, она перешла в иное состояние. Но только если Решка попала в рай, то моя горит в аду. Теперь она среди НИХ, и это значит, что мы уже никогда с ней не увидимся. В вашем случае все гораздо лучше. Решка всегда будет с вами – не важно, будет ли она травой, нежно касающейся ваших босых ног, или перейдет в тело другого ребенка. Она с вами навеки.

«Тогда скажите мне, где моя девочка сейчас?»

«Милая, это только одному богу известно. Я всего лишь слежу за тем, чтобы не нарушался баланс».

«Баланс чего?»

«Черного и белого, жизни и смерти, мусора и человеческих тел. Как угодно можно это назвать. Я работаю стражником и смотрю за тем, чтобы Единорог не заползал на территорию Льва, и наоборот. Однако Лев что-то совсем обнаглел в последнее время – его слуги прут и прут на чужую землю. И честно скажу, иногда я уже не справляюсь с ними».

«Расскажите мне про раздел территорий, может, я нахожусь совсем не там, где мне следует быть. Я хочу туда, где моя девочка. Больше мне ничего не надо».

Мой новый знакомый снова нервно оглянулся и зашептал:

«Ладно, поехали ко мне, и я все вам расскажу. Кажется, у меня нет другого выбора. Ваша дочь защищала вас до последнего вздоха, а теперь они снова подбираются. Чуете? Я ощущаю ИХ запах за километры. Такой едкий, как дымящийся пластик».

Я принюхалась, но амбре моего нового знакомого заглушало все запахи вокруг. Во время разговора я с трудом сдерживалась, чтобы не отвернуться и не вдохнуть побольше чистого воздуха.

«Это меня отчасти спасает, – сказал он, заметив, как я стала жадно дышать на улице. – Мой запах отпугивает эйдосов, как дихлофос тараканов. Но они все равно почуяли нас…»

Мы обошли платформу и, долго плутая по дорожкам какого-то садоводства, наконец пришли на ту самую свалку, где мы впервые повстречались. Преодолев пару мусорных гор, мы подошли к глубокой дыре, похожей на огромную кроличью нору, которая была частично прикрыта старой, сорванной с петель дверью. Бомж толкнул ее и, пригнувшись, нырнул внутрь. Я послушно последовала за ним. Внутри было не так уж страшно – по периметру жилища ровными рядами выстроились стеллажи с потрепанными книгами, а стены украшали копии шедевров живописи Эрмитажа. Его нора была настоящим мусорным музеем, экспозицией отходов цивилизации. Абсолютно все было найдено на свалке и теперь с успехом использовалось в быту. Тут царил своеобразный порядок и уют.