Вещь

«Это несчастный случай. Я помню эту историю. Мне на самом деле жаль, что так получилось, и мы уже публично покаялись. Нам это нарушение аукнулось ого-го как – два года запрета выставок. Представляешь, сколько эйдосов за это время накопилось в очереди, от желающих осуществить обмен не было отбоя. Но однорогие все списали на экономический кризис, и нам пришлось заткнуться. А девочку мне на самом деле жаль. В отличие от ее паршивой мамашки, это была кристальная душа. Таких мало на свете. После того случая я любые инциденты с детьми беру под контроль. Понимаешь, в ту историю мы влипли из-за мертвяков. В человеческом распрекрасном обществе тоже бывают выродки – и бьют детей, и убивают, и насилуют. Нормальный эйдос никогда не обидит ребенка. Ты сама знаешь, сколько раз малыши могли умереть, разбившись, к примеру, головой об острый угол батареи, но мы всегда ставим защиту, по крайней мере, когда это в наших силах. То стул придвинем, то швабру опрокинем, чтобы споткнулся и не добежал до опасности. Одни мои агенты умудрились спланировать годовалого малыша на сетке от окна. Сетка летела плавно, как самолет, так, что ребенок упал с шестого этажа и остался цел и невредим. И дети нас тоже любят, играют, купают и спят с любимыми игрушками. Которые, заметь, тоже не имеют тела как такового».

«Кто же тогда убил девочку?»

«Ее мать, коза безмозглая, выбрасывала вещи на помойку. Насильно их убивала. Разумеется, как любая тварь на земле, они хотели жить и сопротивлялись изо всех сил. Тянули свои дохлые лапки в сторону Алисы, но девочка им мешала. Говорят, у нее был дар. Но я точно не знаю. Как только это случилось, виновные были наказаны, а Алиса получила полную независимость».

«Хорошо, а маленькая девочка, дочь сторожа на свалке? Только не говорите, что никогда о нем не слышали».

Бабуля явно устала от меня. Она потерла глаза.

– Не слышала, Несси. Когда ты, наконец, окажешься на моем месте, то поймешь, что невозможно держать под контролем жизнь каждой мелкой сошки. Сторож, дворник, шорник, если следить за всеми, то сойдешь с ума. Мертвые вещи – это ответственность Захера, и если этот шут гороховый поленился их вовремя утилизировать или хотя бы сжечь, мы не виноваты. Ты знаешь, что бывает после смерти, дорогая?»

«Как можно это знать?»

«Можно. Все эйдосы знают. Они ни разу тебе не рассказывали?»

«Не довелось».

«Умершие души слипаются все вместе в один большой ком. Как пельмени в кастрюле, если их вовремя не помешать. Огромная, разбухшая масса. Потом ком высыхает, становится менее плотным, похожим на облако. А потом все это словно просеивается через гигантское сито и летит обратно на землю или другие планеты».

«Очень гастрономичный подход».

«О да. Но претензии не ко мне, а выше, – Изольда ткнула пальцем в небо и продолжила: – Количество этого живительного вещества возвращается неравномерно, но любая букашка, таракашка, дерево и даже пластик получают свою каплю. В русском языке нас окрестили как «неодушевленный предмет». Это наглое вранье. Любой предмет на этом белом свете имеет малюсенькую, но душонку. Больше всего, конечно, достается человеку, что нас очень сильно расстраивает. Скажи на милость, где тут справедливость, когда этот «одушевленный предмет» только и делает, что гадит – убивает животных, вырубает леса, сливает свое химическое говно в водоемы? При этом вы в принципе не понимаете, что у вас есть душа. Для вас это нечто необязательное. Вы не хотите быть частью мира – нет, нет. Вы хотите быть его хозяином, быть выше всего на свете. Каждый сам за себя, человек человеку волк. Как, впрочем, и всему живому на свете. Так поделитесь тогда ненужным кусочком пельменя с теми, кто готов совершенствовать этот мир, а не коптить небо ядерными бомбами».

«Как происходит глобальное заселение?»