Вещь

Слезы душили ее так, что она с трудом добралась до туалета и там уже дала волю своим чувствам. Как плохо жить без мамы, как вообще можно жить без нее? Арина смотрела на себя в зеркало и ненавидела свою внешность. Большие синие глаза сияли после слез ярче обычного. В кого она такая? Мама и папа никогда не блистали красотой, у всех были мелкие черты лица и узкие губы. И ей жилось бы куда проще, будь она обычной серой мышкой. В смутные времена иметь яркую внешность было опасно. Арине было удивительно читать про то, как женщины прошлого пытались стать идеальными – красили волосы, ели таблетки, чтобы похудеть, разрисовывали лицо разными красками. Один раз Арина расшифровывала рекламный блок. Это было давно, в самом начале ее практики, но она запомнила тот ролик навсегда, он стал для юной студентки настоящим откровением. Вначале Арине казалось, что женщина прошлого века была озадачена только тем, как оттереть грязные пятна на посуде, одежде или унитазе. Это была ее боль, ее внутренняя трагедия. Прекрасная дама кидалась на грязь, словно Георгий Победоносец на змея, пытаясь навеки стереть зло с лица земли. Почему? Что именно так пугало их в жирных пятнах? Арина недоумевала, но продолжала работу. Клавиши тихо поскрипывали под мерный гул компьютеров. В отделе постепенно не осталось никого, работники разбрелись по домам, но девушка не могла оторваться от экрана. Ей казалось, что сейчас она поймет нечто важное, суть бытия. Когда в очередном ролике с работы пришел муж, а героиня так и не справилась с грязью, Арина инстинктивно вжалась в спинку стула. Она была уверена, что сейчас ей придется расписывать сцену жестокого убийства. Вот муж достает из пакетика топор, чтобы разрубить и раскидать части тела жены по тем пятнам, что она не смогла как следует отдраить. Вот чего она так боялась, в этом была причина ее паники и ужаса перед самой маленькой грязью. Но «экранный» муж как ни в чем не бывало вручил даме сердца пакет с моющим средством, и она снова стала счастливой. Удивленная Арина вставила новый блок – на этот раз с рекламой косметики. Там девушки, получив в подарок новый тюбик геля для душа, раздевались на глазах у изумленных прохожих, и сладострастно натирались пеной прямо посредине улицы. Конечно, Арина тоже многое бы отдала за кусок ароматного мыла, но это, пожалуй, было слишком. Посмотрев еще несколько серий рекламы, она поняла, что в прошлом все было «слишком» – слишком большие и яркие губы, гигантские груди, страшные унитазы с живущими там чудовищами, огромные машины со скачущими рядом уродливыми зверями. Иногда Арине казалось, что она не смогла бы жить в том мире, настолько он был перевернутым – во время работы она то и дело попадала в зазеркалье.

Как-то Арина засиделась на работе допоздна и дошла до блока с рекламой автомобилей. На экране рыжеволосая полуобнаженная красотка огромным языком облизывала капот. С красными развевающимися волосами она выглядела как демон. Ее язык на конце по-змеиному раздваивался и дрожал. На ней были черные очки и красное белье. Неожиданно она села за руль, подняла очки на лоб и посмотрела Арине в глаза.

– Хочешь? Иди ко мне, – шептала героиня ролика.

Арине показалось, что еще секунда, тетка вылезет из монитора и засунет в нее свой гигантский язык. Ее глаза были мутные, как у мертвой рыбы. Арина поежилась и нажала красную кнопку. Нонна Викторовна, ее начальница, тоже задержалась на работе допоздна и, услышав тревожный звонок, лично явилась посмотреть, в чем дело. Старуху начальницу Арина боялась больше приведений, поэтому толком даже не смогла объяснить, что именно ее так напугало. Она лепетала что-то об ошибке, о том, что рекламное видео ужасно и не надо продлевать ему жизнь, расписывая по кадрам.

– Не тебе решать, девочка, что надо для госархивов, а что нет, – строго сказала Нонна Викторовна. – Как ты сидишь? Сядь прямо, расправь плечи.

Бабка больно ткнула девушку костлявым пальцем между лопаток.

– Красивая девка, а горбишься, как карлица.

Нонна была когда-то маминой подругой, и, собственно, через нее Арину удалось пристроить в ГКЦ, но на работе начальница никогда не показывала, что они знакомы вне стен учреждения. Наоборот, Нонна всегда была предельно строга и даже сурова с Ариной. Нонне было уже далеко за семьдесят, но при этом она выглядела гораздо моложе своих лет. Она была, пожалуй, единственным работником, чей возраст перевалил за пенсионный. Обычно всех сокращали ближе к пятидесяти. Но «железную бабку», как называли ее в кулуарах, почему-то решили держать до победного конца. Ходили слухи, что она обладает некими уникальными знаниями по систематизированию архивов, и студенты из отдела расшифровок боялись лишний раз чихнуть при ней. Два раза в неделю она вела у них историю литературы и снимала три шкуры с тех, кто плохо занимался.