Вещь

Слезы рвались наружу, но я не дала им прорвать последний кордон. Это было бы слишком унизительно. Вместо этого я без приглашения схватила пачку ментолового «Вога» и выбила из нее тонкую, как рыба-игла, сигарету. В пресных глазах адвоката неожиданно сверкнуло искреннее любопытство. Я схватила зажигалку и попыталась прикурить. Но даже в студенческие времена у меня никогда не складывались отношения с Zippo – в моих руках они принципиально отказывались гореть. Палец до боли чиркал по кремню до тех пор, пока действительность вокруг меня резко не изменилась. Солнце исчезло, в ушах раздался резкий металлический звук, напоминающий скрежет тормозов электропоезда, а рот наполнился вкусом алюминиевой ложки. Я не могла пошевелить ни руками, ни ногами, словно они были плотно примотаны скотчем к моему телу. И даже шея отказывалась мне повиноваться. Судя по звукам, доносившимся снаружи, меня куда-то везли в багажнике машины. Вокруг очень сильно пахло мужским одеколоном «Соня Рикель». Было такое ощущение, будто его неделю распыляли в салоне автомобиля. Под тяжестью едкой парфюмерии я стала задыхаться, в висках закололо острой иглой, но я так и не смогла сдвинуться с места. А потом раздался такой дикий, нечеловеческий крик, от которого мой глаз резко дернулся, как будто туда ткнули острым ногтем, и я перестала что-либо видеть от слез. Некоторое время меня болтало во все стороны, а потом машина во что-то врезалась и несколько раз перевернулась. Я крутилась вокруг своей оси вместе с ней, а когда вылетела наружу, то оказалась на сверкающем, залитом ярким солнцем снегу. В глазу зарябило (второй больше ничего не видел), и когда я смогла с трудом его снова открыть, то обнаружила, что рядом со мной лежит окровавленный Корецкий и стонет.

Как ни странно, я даже не пыталась хоть как-то логически объяснить происходящее вокруг. Я лежала с любимым рядом и думала о совершенно посторонних вещах. Размышляла о том, какой Корецкий все-таки деревенский мужлан. За столько лет так и не научился пользоваться одеколоном. Король Вологодчины. До сих пор заливается дорогими ароматами так, словно пшикает в общественном туалете освежителем воздуха. Даже на улице дышать невозможно рядом с ним. Тут Корецкий опять застонал и стал приподниматься. Я не могла вымолвить ни слова – наверное, был заклеен рот, только лежала на снегу и левым глазом (правый так болел, что я не могла его приоткрыть) наблюдала, как он смотрит куда-то в сторону и как постепенно от ужаса перекашивается его лицо. Вначале мне показалось, что к нам подошел какой-то зверь, похожий на белого оленя. Я даже видела его белое с серым брюхо, когда он перешагнул через меня. Но когда зверь отошел, передо мной открылась жуткая сцена – Корецкий, оставляя за собой кровавый след, пытался на руках ползти по тропинке, а за ним усмехаясь шел человек в куртке маскировочного цвета, похожий на лесника. В руках у него была остро заточенная палка. И когда Корецкий приподнялся, чтобы встать, «лесник», словно рыбак с гарпуном, воткнул со всей силы острие палки ему в спину. Нанизав, таким образом, тело моего мужа на копье, незнакомец поднял его, как дорогой трофей, над своей головой. Корецкий извивался на палке и хрипел. Не знаю, сколько времени я пролежала на снегу. Последнее, что я увидела – приближающееся ко мне из космического пространства лицо. Я поймала себя на мысли, что если это бог, то он слишком откормлен для святого духа – толстые щеки затмили собой все небо. Но это был не бог, а адвокат, выросший до небес. Как пушинку он положил меня на ладонь, поплевал в лицо и протер его рукавом пиджака…