Вещь

– До тех пор, пока я не стала ему изменять. В смысле, я нарушила сделку и стала прятать от него вещи. После смерти Корецкого Марат взялся за меня всерьез. Он продолжал водить меня на разные сборища жадных и богатых уродов, тщательно отслеживая, какие именно вещи мне приглянулись. Я утаила от него случай с зажигалкой. Но он поймал меня с поличным. На выходные мы должны были отправиться на праздник по поводу восьмидесятилетия одной очень известной оперной звезды. Несмотря на возраст, бабка до сих пор обожала шумные вечеринки, на которых все было как в старые добрые времена – мужчины в смокингах, а дамы в кринолинах и бриллиантах. Я терпеть не могла подобных карнавалов и теперь пыталась найти любой предлог, чтобы отвязаться от Марата. Но, как ребенок, выпрашивающий конфету до обеда, я заранее знала, что все бесполезно. Наша сделка была бессрочной, и Марат не скупился на шантаж или угрозы, если я пыталась ему отказать. Наш уговор все больше становился мне в тягость, я чувствовала, что Марат откровенно меня использует. В отношениях со мной его интересовали только вещи. Если раньше вся эта история могла хоть как-то сойти за любовную игру, за сумасшедшую страсть, то теперь это был just business. Марат требовал от меня полного отчета обо всех приступах клептомании, которые могли случаться со мной во время его отсутствия. С полным перечнем предметов, которые я должны потом предъявить. Вначале у меня было только две вещи, которые я скрыла от Марата. Первая – маленькое хрустальное яблочко, которое лежало на столе у одной из моих сотрудниц. В его гранях причудливо преломлялось мое изображение и веяло таинственным миром зазеркалья. Когда я взяла его в руки, то ощутила во рту кислый вкус зеленых яблок. Сорт «Симиренко». Такой кислый, что даже скулы сводит. А вторая – белая костяная флейта. Но они не давали того белонгирования, как другие.

– Опиши, что ты чувствовала.

– Словами очень сложно объяснить, почему я вообще их захотела. Эти вещи были особенные, они не давали чувство экстаза, как многие другие, но когда я впервые взяла их в руки, они словно велели мне хранить их вдали от людей, от остальных предметов, от Марата. Разумеется, они не разговаривали «ртом», как мультяшные вещи в детских фильмах, просто посылали определенные мысли мне в мозг. Перед тем как положить флейту в сейф, я не удержалась и разок в нее дунула. Губы ощутили тонкие, вырезанные вручную грани. Звонкий, как стекло, звук пробрал меня до костей, и на секунду я оказалась в поле. Я лежала, прижавшись ухом к земле, и слушала гудящий шум ветра, который постепенно смешивался с нарастающим топотом копыт. Крики людей, ржание коней, гиканье и свист быстро нарастали. Я испугалась, что кони меня сейчас затопчут, оторвала голову от земли и… вернулась в офис. Только тут я заметила, что на флейте вырезаны следы – маленькие подковы были редко и неравномерно рассыпаны по всему инструменту. Флейта сообщила мне, что ее ни в коем случае нельзя показывать Марату. Так же, как нельзя показывать ему и яблоко. Вместе с флейтой они словно образовывали малую часть какого-то общего рисунка, который мне необходимо было собрать. И я начала свой собственный поиск. Разгадывая этот квест, я как будто перешла на новый уровень познания природы вещей. Меня больше не интересовала в них составляющая низменных удовольствий и ощущений, я стала искать в них чистоту.

– У тебя было ощущение измены, предательства по отношению к партнеру?