Вещи и ущи

Попроси дождь наполнить вёдра водой, и не нужен колодец. Вода из колодца ушла, пересохли пласты подземной реки, вода ушла глубже теперь пустого подземного озера. Рой землю — под более глубоким пластом тебя ждёт вода.

Иди покорми оводов у реки Иструти. Спустись в заросли крапивы и репейника, но будь осторожен: недавно на колее в поле лежала змея, задавленная трактором. Здесь водятся змеи, а ты не глядя идёшь в траву с пол твоего роста, с шампунем и мылом, чтобы вымыться на Иструти. Там мелко, песочек и камни, и ты, голый по пояс, в антимоскитной сетке, но и через неё тебя достают комары.

Иди покорми мошку на реке Ай. Там на берегу пьяная семья, приехавшая на рыбалку на квадроцикле. Их крики разносит эхо. Ребёнок запропастился, и мать говорит: «Ну где он, сраный [*****]? Поехали на [***] домой!» Пьяный отец ревёт: «Славка, [******] пидор, иди сюда!» После слышится детский плач, разговоры матом, крик ребёнка: «Папа, не надо, уже достал!»

В этой странной смеси кошмара и рая сейчас ты наполовину — ещё в саду, где всё становится большим, там, где раскинулись леса из крапивы, доступ куда знает, быть может, старый ботаник, человек с лупой, чудак, возвращающий нас в детство. Ты вырастешь таким, как твои родители, а если станешь другим — на твоей полочке, быть может, поселятся антидепрессанты, ты будешь искать снова доступа в сад, маленький сад, в котором всё такое, боже мой, огромное!

Посвяти свои мечты бабочке, выпархивающей из раковины, найденной на берегу: как крылья сложив, она медленно вылезает, как расправляет крылья на твоей ладони… Она летит над чёрной водой в гребешках белой пены. Посвяти свои мечты фее с каменным хвостом, когда найдёшь улитку после дождя. Кто знает — быть может, из её панциря тоже покажется бабочка с рожками на голове?.. Мелюзина

— вспомнишь ты её имя.

Пожалуй, ты хотел бы жить в кошачьем гнезде — в утробном урчании среди старых газет под кроватью, за печкой, в углу, ты хотел бы вкушать нищету — ту, что дороже золота! Я спросил: «Кто водится в реке Ай? Какая рыба?» Ты ответил: «Голавли и хариус». В прошлом году мы ели голавля — долго спорили, кто будет его чистить. Если отчистить всё — отрезать голову, плавники, хвост, снять чешую и выбросить кости — останется так мало, что, кажется, это предприятие не оправдывает себя.

Человек с лупой, мастер по раю, научил меня одной вещи: пристально смотреть в корни крапивы, на борщевик, в лопухи, одуванчики, подорожник. Как светятся паутинки, которыми обмотаны репьи! Кто такой пунцово-розовый стрекочет — разве кузнечик? разве они не зелёные? Можно увидеть ветер — движение, мелькающее, когда смотришь боковым зрением. Увидеть мелкие искорки и кружочки в воздухе, белое размытое свечение вокруг деревьев. Если смотреть пристально — на уровне лба в небе увидишь пульсирующий, растопыренный цветок-воронку с лепестками-лопастями. После будешь сильнее ощущать запахи и лучше видеть.

Звук вспорхнувшей птицы в высокой траве, в кустах у забора… Старая банька еле видна в траве. Откуда приходит туман? — спрашиваем друг друга. Иногда он приходит вечером, стелется по полю, и как будто окружает нас кольцом блокады. Сходит с горы и выплывает из заросшего осушённого пруда. Иногда он приходит ранним утром: тоже с поля, с гор, и его косят заговорённой косой перед восходом немые жнецы тумана. Срезанные копны наплывают и дарят наитие.

А помнишь, нас вёз трамвай по городу Златоусту среди гор… За окном были горы — хребет Таганай и огромный городской пруд. Покрытые хвойным лесом горы чередовались с городской застройкой, и было видно, что город — разбросанная агломерация из множества частей, между которыми дикая природа не оставляет, кажется, места для человека. Город потрясал воображение: такой должна быть урбанистка будущего!

Рельсы загибались у подножия горы рядом со старинным жёлто-белым домом, в котором я жил бы целую вечность. Самая тайна, загадка, манящая недосказанность — что там, за домом? Куда уходят рельсы? Казалось, там находится само блаженство, самые уютные и заповедные уголки города. Там начиналось пространство души! Зелёное, залитое светом, с маленькими старинными домиками с обеих сторон, с изумительно яркой травой меж трамвайных рельсов.

Кстати, бывают такие вещи: горизонтальный дождь. Про косой дождь все знают, но бывает горизонтальный. Это вроде дерева, растущего вниз, и вроде того, когда на сосне раскрылись почки, и в них оказались листья. Также и бабочка, которая выпорхнула из той раковины, что ты нашёл, помнишь? Так вот: я всегда мечтал попасть под горизонтальный дождь, и сегодня попал под него: он намочил мне левую половину. А весной, после цветения черники, на даче цвели ели. Горизонтальный дождь, еловый цвет, сосновые листья, бабочки из раковин — это всё чудеса человека с лупой, учёного, должно быть, человека, ботаника, геометра, логика, поэта…

Но подходят они и ребёнку, который любит слушать, как растёт трава, как в подполе ходят мыши, как паучок скрылся под кровать.