Вещие сестрички

– Неподалеку от Скундского леса живет одна ведьма, – сказала матушка. – Зовут ее… как ее, холеру, зовут-то? У нее еще сын из дома сбежал, в матросы подался. Ты ее должна помнить, Гита, – вечно на все фыркает, носом водит и накидки из крепдышлина оттирает, после того как ты у нее в кресле посидишь.

– Гродль ее зовут, – поддакнула нянюшка. – От нее все время чесноком несет. А когда говорит, гнусавит и «р» почему-то не выговаривает.

– Да, ве'но. Помнишь исто'ию с виселицей? Я с тех по' и па'ы слов ей не сказала – не хочу унижаться. Она у нас большая любительница нос в чужие дела совать. Все ей нужно своими 'уками пощупать. А потом ходит и жизни нас учит. Нет уж, такая помощь мне не нужна. Представляю, что бы началось, если бы мы начали друг другу в помощницы набиваться.

– Точно. В Скунде, между прочим, деревья сами ходят – мало того что ходят, еще и разговаривают. Без чьего-либо разрешения. Организация – на нуле.

– Куда им до нас, верно? – вдруг заметила Маграт. – Вот мы…

Матушка одним движением поднялась с места.

– Я иду домой, – отрывисто бросила она.

«На свете существуют тысячи причин, почему не следует допускать магию к власти. И зовутся они волшебниками и ведьмами», – думала Маграт, выходя на лесную дорогу следом за подругами.

Скорее всего здесь была замешана сама Природа, которая твердо вознамерилась защитить себя. Наверное, именно поэтому всякий человек, наделенный магическим дарованием, проявляет не больше способности к сотрудничеству, чем страдающая зубной болью медведица, – таким образом, жуткая сила, сосредоточенная в руках людей, тратится на всякие мелкие склоки и раздоры. Конечно, склоки и раздоры бывают разные. Волшебники пускают друг другу кровь в темных уголках продуваемых сквозняками коридоров, а ведьмы перерезают глотки своим сестрицам прямо на улицах, при свете белого дня. Но все они своей эгоцентричностью походят на крутящиеся волчки. Даже помогая другим, они втайне стремятся помочь себе. В сущности, это самые настоящие большие дети.

«Но я-то, конечно, не такая», – надменно подумала Маграт.

– Матушка, по-моему, сильно расстроилась, – шепнула она нянюшке.

– Ну, где-то так, – кивнула та. – Видишь ли, тут есть одна проблема. Чем больше привыкаешь к магии, тем меньше хочешь с нею связываться. И тем чаще приходится к ней прибегать. Возьмем, к примеру, тебя. Небось ты, когда только начинала, выучила от тетушки Вемпер, пустьземляейбудетпухом, пару заклинаний и использовала их все время.

– Да. Как и другие начинающие ведьмы.

– Дело известное, – подтвердила нянюшка. – Но, поднатаскавшись в Ремесле, ты уже начинаешь понимать, что к самой сложной магии вообще лучше не прибегать.

Маграт обстоятельно взвесила прозвучавшие слова.

– Это как с зеном, да? – спросила она.

– Понятия не имею. Никогда с таким не встречалась.

– Знаете, когда мы с матушкой стояли в подземелье, она сказала, что можно попытаться задействовать камни. И я сразу поняла, что она говорит о какой-то очень сложной магии.

– Понимаешь ли, тетушка Вемпер с камнями почти не работала. А ничего сложного здесь нет. Камням просто нужно чуть-чуть освежить память. Память о старых деньках. Когда они были расплавленные и жидкие…

Нянюшка вдруг замолчала и принялась шарить по карманам. Нащупав небольшой булыжник, она облегченно вздохнула.

– Думала, что потеряла, аж перепугалась, – сообщила она. – Давай не тяни, вылезай наружу.

Яркие лучи солнца оттенили какие-то расплывчатые очертания. Словно сам воздух заколебался. Король Веренс сощурился и замигал. Он уже отвык от яркого света.

– Эсме, – окликнула подругу нянюшка, – тут с тобой хотят поговорить.

Неторопливо повернувшись, матушка вгляделась в привидение.

– Это ты там в подземелье был? – уточнила она. – Как зовут?

– Веренс, король Ланкрский, – кланяясь, ответил призрак. – А я имею честь приветствовать матушку Ветровоск, дуайену наших ведьм?

Выше уже отмечалось, что королевское происхождение вовсе не означало, что Веренс был наследственно туп как пробка. Тем более год воздержания от плотских утех совершил настоящее чудо. Матушка Ветровоск считала себя абсолютно невосприимчивой к лести, но король ухитрился начинить свою фразу таким количеством патоки, которого хватило бы на довольно больших размеров страну. Изящный поклон довершил дело.

В уголке матушкиного рта дернулся мускул. Она чуточку согнула шею, отвечая легким поклоном. Матушка крайне подозрительно относилась ко всяким незнакомым словам типа «дуайена».

– Она и есть, – призналась матушка. И, подумав, с королевским величием добавила: – Тебе дозволено встать и приблизиться.

Но король отказывался подниматься с колена, упорно продолжая висеть в двух дюймах от земли.

– Молю о милости… – твердо промолвил он.

– Слушай, а как ты из замка выбрался? – перебила матушка.