Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

Хельги, сын Сигурда, показал всем, что достоин называться ярлом. Операция возмездия оказалась неплохо спланированной, хотя, может быть, в чем-то и примитивно. Пока воины Хастейна предавались грабежу, Снорри привел людей с хуторов, часть из которых тут же посадили на «Транин Ланги», а часть – ведомая вольноотпущенником Трэлем, знавшим в округе все козьи тропы – пустилась пешком к усадьбе Сигурда. Эффект неожиданности сработал как надо. Хельги, правда, переживал, что корабли не удастся захватить так просто. Удалось. Может быть, оставленные на кораблях викинги были слишком увлечены видом горящей усадьбы – даже не столько усадьбы, сколько видом больших сундуков и алчными воплями сотоварищей. А может быть, просто удача. Ведь ярл без удачи – все равно, что лодка без весел и паруса.

А как яростно сражались жители хуторов! Вот, казалось бы, от кого б не ожидал. Ладно, Фриддлейв – тот все-таки воин, но и другие были ничуть не хуже. Отец, Свейн Копитель Коров, не хотел отпускать Фриддлейва, так тот сам ушел, рассудив, что отсиживаться в стороне, когда другие сошлись в смертной сече – дело, недостойное воина. Побурчав, Свейн отпустил-таки с сыном нескольких человек, а ближе к концу битвы и сам с остальными примчался. Тогда же прибыл и отряд Скьольда. Как же – делить победу кто будет?

К той же победе примазались и два предателя – Заика с Хрольвом. Именно они указали пиратам фарватер. А как дело повернулось по-другому, тут же повернули мечи им в спины. Бились со злостью – еще бы! – надеялись на Хастейна, а вон оно как обернулось. Чуть башки свои не свернули! Хорошо хитрый Заика придержал при разграблении усадьбы Хрольва. Посоветовал не лезть вперед да без особой нужды не светиться. Так и не сражались они со своими, в кустах неподалеку отсиживались, а как пошло грабилово – тоже не вышли, Дирмунд сказал: подождем. Не очень-то хотелось Заике показываться перед оставшимися в живых родичами в рядах их врагов. Ладно бы, Хастейн их всех поубивал, тогда бы оно ничего, так ведь он и пленных набрал, а эти-то, право, разнесут весть о падении усадьбы Сигурда-ярла, да двух предателей тоже упомянуть не забудут. И пойдет гулять по всем фьордам дурная слава – от Халогаланда до Вика. Нет уж, не надобно это Заике. Вот чуть погодим, посмотрим. А затем потихонечку проскользнем на корабль, а уж в море – там видно будет. Можно и заколоть кой-кого из пленников или в шторм, как лишний груз, выбросить в набежавшую волну за борт. Так что придержал Заика рвущегося делить сокровища Хрольва. Правильно придержал, как оказалось. Теперь-то и они – в рядах победителей. А откуда взялись – никто их особо и не расспрашивал, кому надо? Бились отважно – все видели – так что молодцы, так бы и дальше.

Сигурда похоронили в одном из захваченных драккаров. Вместе с ним в последнее плавание отправился его любимый белый жеребец и три наложницы-финки. Это не говоря уже о разного рода коврах, оружии, драгоценностях…

– Больше добра Сигурд с собой в Валгаллу унес, нежели Хастейн бы разорил, – сквозь зубы бурчала Гудрун, вернувшись с другими женщинами из леса. А сестрица Еффинда плакала, как и многие в Бильрест-фьорде. Сигурд-ярл все-таки был справедлив и не очень-то зарился на общественные земли. А вот как поведет себя новый хозяин? Или, скорее, хозяйка? Все понимали, что молодой ярл Хельги Сигурдассон вряд ли будет вести спокойную жизнь бонда. Тем более, теперь. Имея три драккара, включая «Транин Ланги» и флагманский корабль Хастейна. Гудрун тоже догадывалась об этом и, кусая губы, посматривала то на освещенное отблеском погребального костра лицо Хельги, то на Свейна Копителя Коров, то на скромно стоящего позади Скьольда. Ладно хоть этот дурачок Хельги скоро свалит в дальний поход, но вот эти шершни, Скьольд со Свейном. Особенно Скьольд… Гудрун вздохнула. Предчувствовала – немало сил придется еще приложить в борьбе за власть и влияние в Бильрест-фьорде. Те же самые мысли обуревали и Скьольда, украдкой поглядывавшего на хозяйку усадьбы. А та снова подумала о Хельги. Вот уйдет он – и поднимут алчные головы и Скьольд и Свейн, а не уйдет, останется – зачем тогда она, Гудрун? От непростых мыслей разболелась голова у Гудрун, и так она прикидывала, и эдак, все плоховато выходило, не в ее пользу. Главное, и людей-то верных мало, жаль, где-то запропастился Конхобар Ирландец.