Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

А Конхобар Ирландец никуда не запропастился. Сидел себе на скале, на острове, посиживал. Ждал – что из этого нападения выйдет. Знал лучше многих других о том, что маловато у Хастейна воинов, даже на весла – и то не хватает, сильно потрепал его Ютландец у фризских шхер. Победит Хастейн – хорошо, нет – тоже что-нибудь придумать можно. Жаль вот только, кто-то помог бежать намеченной жертве – дочке Торкеля-бонда. Сама она из тайной пещеры не могла б выбраться ни за что, разве что прыгнуть в море, рискуя разбиться о камни. Правда, сам Ирландец так же вот летал, сброшенный этим недоноском Хельги, но вот, слава Крому, живой остался, даже костей не переломал. Потому, на всякий случай, крепко-накрепко связал девчонку – нипочем не развязалась бы без посторонней помощи. Но вот, видно, нашли, развязали… Узнать бы – кто. Впрочем, и так догадаться можно. Конхобар усмехнулся – это все дела решаемые. Обвести вокруг пальца простоватых финнгаллов – ума хватит. Про девчонку сказать, что от Хастейна людишек ее на скале спрятал, а что руки связал – так это исключительно для того, чтобы та с перепугу глупостей каких не наделала. Так что, не мстить за это нужно Ирландцу, наоборот – серебришка отсыпать щедро. А с Сельмой… может, то и к лучшему. Вот другая проблема, с волком, то есть с друидом Форгайлом Козлом, гораздо больше тревожила Конхобара. Не показывался в последнее время волк – даже убивать перестал – это знак хороший! Видать, плохи дела у Форгайла. Не потому ли, что, ходили слухи, уничтожил капище в Черном лесу местный колдун, кузнец Велунд. Разбил, собака, жертвенные кувшины. И, правильно, между прочим, сделал. Теперь обиделся, видно, Кром, на друида, не отстоял тот жертвенники, не смог, не сумел. Хорошо это! Пускай бы пропал этот волк-друид на веки вечные, не мешал бы его, Конхобара, реальным планам. А то ведь… Как представил Ирландец жутковатый взгляд Форгайла, так снова захолонуло сердце.

Черный друид Форгайл Коэл, обучавшийся колдовству еще на Зеленом острове, в школе друидов, в Круахан-Ай, средь каменистых ущелий Коннахта… Затосковал друид в последнее время, забросил стаю и, охотясь теперь в одиночку, все чаще выл на луну. Знал – лишь одно могло бы помочь ему вернуть милость кровавого бога – сиреневый камень Лиа Фаль, что дает власть и силу. Власть… Волк усмехнулся бы, если б умел усмехаться, а так только шире раскрыл клыкастую пасть. Скорее – лишь крупицу власти. Но, и этой бы крупицы хватило, иначе все пойдет прахом. А ведь так хорошо начиналось! Форгайл вспомнил, как вместе с младшим жрецом Конхобаром почти сразу же по прибытию в землю финнгаллов принес первую обильную жертву. И как сразу почувствовал свою возросшую колдовскую мощь. А потом… Потом так и не смог проникнуть в душу умирающего – вернее, уже умершего – сына местного ярла. Место в его умирающей душе занял кто-то другой… Отнюдь не случайно. Старый колдун, что живет на кузнице. Несомненно, это его работа. Недаром, веет от него чем-то опасным, страшным, так, что ни один волк, включая самого Форгайла, так и не осмеливался и близко подойти к кузнице. Да, кузнец – опасный противник. Недооценка его – ошибка. Большая ошибка. И вторая ошибка – младший друид Конхобар. Вот ведь, змееныш, как не стало за ним постоянного пригляду, тут же начал свои делишки крутить. Недаром говорят – пастух спать, овцы – в лес. Разобраться надо и с ним, и с кузнецом. Но для этого… Для этого снова надо стать человеком. И стал бы… Да вот только как? Хорошая жертва нужна, и жертвенник. А ничего ж, ничегошеньки нет. Замкнутый круг получается. И чтобы его разорвать, нужно снова стать человеком, иначе… иначе чувствовал Форгайл, как все больше завлекает его звериная, волчья жизнь, как просыпаются, веселясь и дразня, инстинкты его древних пращуров. Иногда, средь бела дня, понимал вдруг друид, что скоро окончательно превратится в зверя – и лихорадочно соображал, как не допустить этого. Днем с собой справлялся. Ночью – нет. Тогда, чтобы не озвереть окончательно, специально отбился от стаи и ночью старался спать, а охотился днем. И меньше охотился, а больше думал. И знал – когда-нибудь да придумает выход. Обязательно!

Дул ветер, раздувая пламя погребальных костров. Выжившие справляли тризну по погибшим друзьям. Ингви… Ингви Рыжий Червь. Ты славно бился и умер в бою, как настоящий викинг.

– Когда-нибудь мы еще встретимся с ним в небесных чертогах, – поднимая рог с хмельным питием, негромко сказал Хельги.

И все повторили:

– Так будет, ярл.

А Велунд, старый кузнец Велунд, всю битву не выпускавший из руки смертоносный лук – он мог бы, если б хотел легко поразить Хастейна во время боя с Хельги – лишь улыбнулся.