Весна сменяет зиму

Мгновение спустя он подошёл к ней со спины и обняв за талию опустил лицо в распущенные волосы. Она почувствовала, как его дыхание отдаёт алкоголем, Маунд пил крайне редко и это её насторожило.

– Прости меня, за капитана Зита. Он просто дурак, – обернувшись к Маунду, виновато молвила она.

– А ты, что сестра или жена ему, тебе то за, что извиняться? – удивлённо спросил Маунд в ответ.

– Да нет, просто он некрасиво себя повёл. Ты столько сделал для него, что бы он выжил, а он ерепениться, как дитя малое, согласился бы, что ему эта медаль? Тянет, что ли?

– Китти, я это не для него делал, а для тебя. На него мне плевать, но если он как-то дорог тебе, то и я обязан был помочь ему. Не ради него, ради тебя.

– Ты пойми меня правильно, Маунд, он человек не плохой, это оболочка у него такая злая, а внутри он очень даже хороший человек. За эти годы Чак сильно изменился, и если честно, мне его очень жаль, дай ему вернуться в Муринию.

– С чего ты взяла, что я с ним, что-либо сделаю?

– Не знаю,– замялась Китти.

– Не хочет медаль, пусть не берёт, мне-то какое дело.

– Ну и хорошо.

– Ты вообще, хоть что-нибудь знаешь о друге своём Чаке?

– Только то, что он мне рассказывал.

– Я тут разрешил себе немного полюбопытствовать и запросил его личное дело. К тому-же, всё равно мне нужно было с ним ознакомиться, раз к такой высокой награде представлять его собрался. Так вот, интересный он человек, не сказать чтобы прям книгу про него написать можно, но почитать есть чего. В целом он положительный парень.

Маунд вынул из-за пазухи папку с множеством листов. Китти поглядела сначала на неё, потом на Маунда.

– Почитаешь, если захочешь. Не знаю почему, но мне показалось, что тебе будет интересно.

– Оставь на столе, – сухо сказала она. – А ты, чего пьяный? Случилось чего?

– Не знаю, чувство какое-то нехорошее. Что-то сильно тревожит меня, как будто случиться, что-то должно. Прошлый раз у меня такое чувство было перед смертью жены. Вот и не знаю, как с ним бороться. Да и медивы как то странно себя ведут, последняя разведка донесла вести, что те отступили, да порядочно. Никак в ловушку нас манят. Пытался с отцом связаться, не могу. Нет на месте его. Хотя должен быть. Короче как-то погано на душе, толку от алкоголя, конечно-же, никакого, но, что то подсказывает, что нужно выпить, как будто легче станет. А ведь не станет.

– И много уже выпил?

Маунд молча достал из внутреннего кармана плоскую полулитровую бутылку ягодной водки. В ней было чуть больше половины. Он открутил пробку и неловким движением предложил Китти выпить.

– Давай, но не с горла же пить.

– Доставай стаканы тогда.

– У меня один.

– Нормально, я буду с горла.

– Маунд, это ты с такого количества уже пьяненький. А что будет когда мы допьём бутылку? Ты ведь командующий.

– Да я так, немного выпью и всё. Алкоголик с меня так себе. Не любитель я выпить, но ведь ты мне поможешь? Не бросишь одного в борьбе с алкоголем?

Китти улыбнулась, искренне, как она умела, обнажив белые зубы. Они уселись за стол и под слабое мерцание настольной лампы начали болтать. О том о сём. В этот вечер Маунд был на удивление открытым и разговорчивым. Лина даже не совсем верила в то, что это тот самый Маунд, великий полководец, сын железного вождя, ведь перед ней сидел простой мужчина, с усталым лицом, грустными глазами и морщинами поперек лба. Таким его видели единицы, а Китти так и вовсе впервые, ведь она привыкла к одному Маунду, а теперь пред ней сидел как будто совершенно другой. А генерал тем временем рассказывал какую-то историю из прошлого, в меру смешную, в меру пошлую. Договорив, он плеснул подруге водки, чокнулся с её стаканом и сделал небольшой глоток из бутылки.

Они болтали около часа. Маунд впервые рассказал Китти о своём детстве, о том, как будучи ещё ребёнком пережидал в укрытии когда катаканцы штурмовали столицу Ульяна. В тот день он впервые увидел смерть, которая собрала богатый урожай в том бою. Город тогда отстояли и это был последний успех катаканцев, вскоре Мурзан окончательно расправился с ними, сделав их государство своим сателлитом. Вспомнил Маунд и о том, как отец воспитывал их.