Весна сменяет зиму

Из очередного бумажного вестника капитан узнал, что котивы вновь усиливают нажим на позиции фавийцев, хотя описано это было крайне отстранённо и реальному положению, на северном фронте, было отведено едва ли больше одного коротенького абзаца. Зато о перебежчике из Муринского «дикого полчища варваров», одного из «немногих здравомыслящих котивов», как писалось в статье, было написано едва ли не страница.

Касер отложил газету, размял руки, отжался от пола десяток раз и принялся подстригать свою роскошную бороду, он чётко следил за ней, всегда поддерживая её в одном состоянии. В дверь раздался стук.

– Открыто, – стоя перед зеркалом с ножницами ответил Касер.

В комнату вошёл небольшого роста мужичок со вздёрнутыми усиками над губой и лысеющей головой. Он поправил смятый мундир, что торчал из под шинели и представился.

– Здравствуйте, господин капитан. Я секретарь штабного кабинета господина генерала Пфлюка. Майор Вилишен. Мне велено провести с вами беседу и обговорить некоторые нюансы, которые касаются Генгага и вашего отряда. Прошу уделить мне минуту.

– Да конечно же, господин майор. Проходите, присаживайтесь.

Касер тут же закончил наводить стрижку на своей бороде и присел напротив гостя, предложил ему чая и тот охотно согласился. Комната вновь наполнилась ароматом трав и ягод.

– Вы в курсе о событиях на фронте? – спокойно спросил гость и сделал один глоток чаю.

– Несовсем, я со своими ребятами тут в своеобразном вакууме, мы вообще не знаем ни про фронт, ни про тыл. Только так, по мелочам. А что, нечто серьёзное произошло?

– Предательство, по другому и не назовёшь, произошедшее в последние дни. Седьмой, гвардейский парирский полк, поднял бунт. Они убили своих командиров и покинули позиции.

– Грустно о таком слышать. Это не солдаты, а трусы. Что же может нормального фавийца толкнуть на такой позор?

– Во многих частях началось брожение после уничтожения Парира. Это уже не первый случай, но первый столь массовый. Котивы естественно не побрезговали воспользоваться этим шансом и трусливо зашли в наш тыл. Теперь, дабы не угодить в котёл, как это сделали в своё время наши гетерские друзья под Брелимом, нам надобно отступать, менять позиции. Так это я к тому, что Генгаг опять должен приютить наших бойцов. А вы тут вроде бы, как за старшего.

– Ну мы патрулируем город, точнее его руины. Что я могу сделать для армии и для страны?

– Вам нужно прочесать город, проверить руины и берег. Нам не нужны диверсанты и мирные бродяги, так же, вам нужно найти более удачные места дислокаций для штаба, для связи и выявить наименее заваленные дороги. Нужно подготовить город к обороне. Первые эшелоны начнут приходить к вам уже завтра вечером. Как только в городе будет создана комендатура и прочее командование, вас переведут на новое место дислокации. Если всё удастся и вы окажите родине должную помощь, генерал Пфлюк обещал вам и вашим солдатам отпуск и награды.

– Господин майор, я и мои ребята не за награды служим, а на благо родине.

– Мне нравиться ваш настрой. Вы достойный офицер.

– И как офицеру, мне больно слышать о предательствах в рядах нашего войска.

– Увы, это горькая правда, поймите, беда заключается в слабых умах некоторых ведомых простолюдинов, которые устали от войны. Участились случаи преднамеренного распространения вредных идей. Появляются агитаторы, что ратуют за окончание войны. Будьте бдительны и в своём подразделении.

– У меня нет предателей и трусов. Да и агитаторы эти в армии скорее всего за маутовские деньги разлагают наши ряды.

– В любом случае будьте бдительны. Враг не только снаружи, но и внутри.

Касер допил чай и встав со стула, шагнул к окну. Над Генгагом заходило солнце. Порхал первый снег.

– Сложно будет найти в этом мёртвом городе достаточно места для расквартирования большой армии, – почёсывая бороду, сказал Касер, смотря на унылый пейзаж.

– Солдаты и в палатках могут заночевать. Будим надеяться, что наше вынужденное отступление не продлиться сильно долго, к нам вскоре должны поступить свежие резервы из Истрии.

– Истрийцы наконец-то решили принять участие в этой войне? А я то уж думал, что эти южные бездельники так и отсидятся на своих пляжах до самого конца!

Майор Вилишен не договаривал о том, что в Истрии во всю бушует народный бунт неповиновения, истрийцы не желая вступать в войну громят призывные пункты, осаждают резиденцию монарха и забастуют на заводах, саботируя работу оборонных предприятий. Последнее, что знал Вилишен, так это то, что дума Истрии отклонила вступление в войну и призвала народ к неповиновению. Но о таком не стоило рассказывать фронтовому капитану, для которого дезертирство полка парирцев была шоком. Касер многого не знал. Он не знал о бунтах в самой Фавии, о масштабном уклоне от мобилизации и уж тем более о чистках в руководстве страны. Даже о разрушениях в Парире ему мало чего было известно. А тем временем, после провала плана "Надежда", жизнь в медивских странах перевернулась.