Весна Византии

- Турецкая армия где-то неподалеку, - ответил Николас. - Мы знаем, что город взять невозможно, а осада вполне нас бы устроила. Однако поговаривают, что эмира Синопского запугали до такой степени, что он по собственной воле принял сторону султана. Он снабдил флот деньгами и припасами, а также отправил с оттоманами войско под началом одного из своих сыновей.

- Глупость! - воскликнул Джон Легрант. - Для султана его сын будет заложником.

- У эмира остался второй, - возразил Николас. - Кроме того, он ведь является шурином султана. Караманидский эмир также послал своего отпрыска к туркам. Султан в Синопе утверждал, что намерен вести против Трапезунда войну за веру, но мне это кажется сомнительным. Юлиус говорит, что доход Синопского эмира составляет двести тысяч золотых дукатов в год, и четверть этого богатства дают медные рудники. Думаете, султан способен устоять? Едва ли.

- О чем это ты? - раздраженно перебил его Тоби, который предпочел остаться в Трапезунде, вместо того чтобы отплыть на галере, но здесь у него почти не было работы, и потому лекарь находился в постоянном раздражении.

- Я говорю, - пояснил Николас, - что эмир Синопский сложит оружие, а оттуда до Трапезунда туркам плыть всего одиннадцать дней.

- Кто-то должен сообщить об этом Узум-Хасану, - заявил Джон Легрант. - Войска из Грузии не будет. И никакой защиты на его западных границах, если сдастся Синоп.

- Он уже все знает, - ответил Николас. - Но ты прав, насчет Грузии его нужно известить. Давайте пойдем во дворец, а потом отправим нашу галеру в Керасус. Джон, она ведь продержится еще три дня без захода в порт? Лучше пусть ею займутся на месте. Кроме того, нам нужно решить, кто отправится на борт, а кто, возможно, наоборот, сойдет в порту.

- А если вдруг нас спросят, где корабль? - поинтересовался Тоби.

- Так ведь галера и не возвращалась из Батума, - усмехнулся Джон Легрант. - И даже если кто-то заметит ее, она нам уже не принадлежит. Другая оснастка, другой флаг, другое имя… Николас окрестил ее самолично, назвал…

-…«Арго»?.. - перебил Тоби.

-…в честь своего верблюда, - невозмутимо закончил Джон Легрант.

* * *

Во дворце Джон передал императору письма от жены и зятя, а Николас затем остался еще ненадолго, пытаясь отвлечь басилевса от приготовлений к празднествам в честь дня святого Евгения и привлечь к тому факту, что война между султаном и Белой ордой может продлиться отнюдь не так долго, как на это рассчитывали. Однако император по-прежнему считал, что это ничего не значит. Султан сделает глупость, если двинется против Трапезунда. Во-первых, он не знает, что грузины не придут на помощь. Во-вторых, чтобы попасть из Синопа в Трапезунд, войско должно пешим идти больше месяца… И это не считая крепостей Хасан-бея и укрепленных перевалов. Они еще и до полпути не дойдут, как султану уже придется поворачивать обратно в Бурсу. А флот?.. Когда эти корабли попадут в Синоп, едва ли они захотят плыть куда-то еще, ведь больше нигде поблизости нет такой хорошей и удобной бухты. Конечно, на следующий год Западу неплохо было бы предоставить помощь Трапезунду. Но в этом году султан явно ограничится взятием одного лишь Синопа.

Джон, выслушав все это, ушел, нахмурившись, а Николас, попросивший о встрече с Диадохосом, вместо этого был препровожден в женские покои, куда его отвел камерарий и два евнуха. Однако, подведя гостя к дверям комнаты, дальше они не пошли, и, переступив порог, фламандец обнаружил там Виоланту Наксосскую.

Прежде он никогда не оставался с ней наедине. После прибытия в Трапезунд он виделся с принцессой всего несколько раз, после той встречи в день аудиенции. Они говорили о часах, - и он был ей искренне благодарен. Пока Николас оставался в Эрзеруме, Виоланта зачем-то навестила фондако. До этого она соизволила принять Джона Легранта, и также принесла неоценимую помощь. Похоже, именно она поставила под угрозу жизнь бывшего подмастерья, а затем спасла его. Но после возвращения из Эрзерума, Николас имел дело исключительно с Диадохосом, и все расчеты велись через монаха. Виоланту он видел в свите императрицы или в обществе принцесс Анны и Марии, но только не в одиночку. Так что же изменилось сейчас?

Виоланта стояла у оконного проема, вдыхая жаркий влажный воздух, пахнущий взрыхленной землей, цветами, ошкуренным деревом и свежей листвой. Платье принцессы чем-то напоминало геометрические головоломки, которые делал Николас. Ничего похожего на то столкновение в каюте, когда она приняла его во всей наготе и враждебности…

Теперь он знал, как выглядит ее тело под платьем. Он заставлял себя не думать об этом и чаще всего - вполне успешно, но порой воспоминания все же прорывались наружу. Николас заставил себя подумать о другом, широко распахнул глаза и любезно, с почтением, улыбнулся. Кланяясь, он, однако, демонстративно не сводил взгляда с ее лица. В конце концов, ведь это он кукловод, а не Виоланта Наксосская…

- Ты искал Диадохоса, - обратилась она к фламандцу. - Есть новости?

Голос ее не выражал никаких чувств.