Веснушки — от хорошего настроения

— Вот здесь, на целую полосу! — разворачивает она перед ним газету. — Журналист — помнишь, вы его за доктора приняли? — оказывается, не забыл нас. Про всё, про всё написал…

Стасик впивается в газету. Там вверху огромные слова: «На штурм идут отважные». А по краям листа столбики с вопросами и ответами. Журналист спрашивает, а ребята отвечают. Как в пьесе. Ничего не наврано. Кто что говорил, то и написано. И Стасин рассказ о военном шефе-инструкторе тоже здесь, под фотоснимком, где Стасик с Колькой в обнимку стоят. А рядом со снимком — вот что самое удивительное и неожиданное! — письмо Тима Савельева из Н-ской части. Стасик читает, задыхаясь от волнения. Даже как-то не верится, что это о нём, о Стасике, там написано: «Станиславу Комову я очень верю. Он настоящий пионер!»

— Любовь Павловна, дайте мне эту газетку! — умоляет Стасик.

— Бери! Я тебе принесла. У меня целая пачка — на весь отряд запаслась…

Он читает рассказ про лыжный поход и про штурм крепости. Один раз читает, другой, а сам то и дело поглядывает на пригорок. Жаль, конечно, что там теперь вместо снежного вала расползлась уродливая лужа. Но читать про крепость всё равно интересно — как воспоминание о чём-то особенном, чего забыть невозможно!

«На пригорке вместо крепости мы пушку поставим, — решает Стасик. — Скорее бы вода сошла…»

Он прячет газету за пазуху и снова берётся за лопату. Ковыряет землю, расширяет бровку канавки, даёт простор ручью.

Малыши-первоклассники, словно воробьи, вертятся вокруг. Они довольны весной. По-птичьи прыгают возле лужи, машут руками.

Бутуз с маленьким, как кнопка, носом лезет в самую лужу.

— Сашка, плывём! Мы капитаны!

— Нашёл море! — презрительно фыркает его рыжий приятель и шлёпает по луже портфелем. — Одна грязь. Пойдём отсюда, Женька!

Они находят лужу поглубже, пускают бумажный кораблик, и оба дуют на него во всю мочь. Кораблик, покачиваясь, отплывает.

— Ура! — орёт Женька. — Да здравствует военно-морской флот!

— Полный вперёд! — вторит ему рыжий Сашка и, разбрасывая брызги, мчится по луже.

За этим занятием их застаёт Владимир Семёнович:

— Что вы делаете?

— Захватчиков бьём, — объясняет Сашка. — От них брызги летят!

— А ну, хватит в грязи возиться! Марш домой! Посмотрите на человека, — кивает Владимир Семёнович на Стасика. — Делом человек занят. А вы… Стыдно!

Женька с Сашкой понуро уходят, волоча за собой грязные портфели. Владимир Семёнович говорит Стасику:

— Беда с первоклассниками! Совсем глупые. Ботинки чавкают. Носами шмыгают. Прямо хоть няньку для них нанимай. Не могут без присмотра…

И Владимир Семёнович, досадливо вздохнув, уходит. Из дома выбегает растрёпанный Сашка-рыжий. Он застёгивает на бегу пальто. Вид у него перепуганный, словно на пожар торопится.

— Разиня ты, Стасик! На Волге лёд тронулся, а ты землю копаешь! — кричит он и скрывается за углом дома.

Стасик удивлён. Как может лёд тронуться, если сегодня только десятое число. Говорили ведь, что лёд должен рухнуть в середине апреля, и никак не раньше. Напутал рыжий и других баламутит.

Но из дома выбегают мальчишки, галдят возбуждённо:

— Читал, что в газете про нас написали? Мы теперь герои!

— Побежали ледоход смотреть!

— Лёд идёт, а он на месте топчется…

Подбегают Мирон, Петя и Колька Мерлин. Они тоже торопят друга:

— Стаська, опоздаем!

Рыжий Сашка не обманул: река раньше срока тронулась.

— На плотине лёд взорвали. Вот Волга и встревожилась, — объясняет Мирон.

На берегу народ шумит, как в праздник. Ребячий гомон заглушает собой говор и шорох льдин. Они идут густо и дружно, эти льдины. Те, что побойчее, покрепче, забегают вперёд, обгоняют неповоротливых. Слабеньким льдинкам за ними не угнаться. Хорошо, что сильные берут их на свои плечи и несут дальше. Самых ленивых и пугливых они оттесняют от себя, толкают в бок, прижимают к берегу: не мешайте, мол, нам! И льдины, озлобленно рыча и вздыхая, трусливо жмутся одна к другой, выползают на землю и, обессилев, смолкают. Смелые глыбы величаво плывут дальше и дальше, будоража воду. На некоторых из них видны следы недавней жизни: то мелькнёт часть зимней дороги с пучками соломы на снегу, то остатки полуразрушенного шалаша, то груда наваленного хвороста… Озорные льдинки-малышки окунутся в студёную воду и, выкупавшись, снова всплывают, сияя на солнце чистыми гранями.

Стасик слышит, как неподалёку от него Женька шепчет Сашке:

— Давай, рыжий, прыгнем на льдину. Поплывём на край света…

Они подбегают к самой воде и, готовясь к прыжку, ждут подходящую для дальнего путешествия льдину.

— Прыгай ты первый! — командует Женька.

— Вот хитрец, ты сначала…

Стасик хватает Сашку за ворот, а Женьку — за хлястик пальто и оттаскивает подальше от воды:

— Я вам прыгну!

Стасик приказывает им, как часовым, стоять возле него.

Льдины заметно поредели. Смотреть дальше на Волгу неинтересно. Стасик с малышами возвращается к дому. Сашка и Женька неотступно шагают рядом, как и положено часовым. Но возле крыльца Женька вдруг упрямится:

— Не хотим домой! Мы с Сашкой будем из глины матрёшек лепить.

— Никаких матрёшек! Марш домой!

— Одни не пойдём. Мы только с тобой.