Веста

Могла ли я попробовать наладить счастливую жизнь в Катлане? Возможно. Только шанс маленький, особенно, если Кей из головы не уйдет. Я его уже никем не заменю. Да, существуют браки, в которых муж и жена просто подходят друг другу, как соседи: не ссорятся, уважают, почаще помалкивают и соглашаются на компромиссы. Такие, где любви нет, и ее никто не ждет. Только мне и брак-то не светит.

Вместо этого я хотя бы напоследок попробовала быть сильной.

– Я буду искать дорогу назад. Когда все сложится хорошо, когда все живые и здоровые, когда минует опасность. Я помню, где дверь, буду пытаться разобраться.

– Чтобы вернуться еще на один год?

Кей улыбался. Мы вели дурацкий разговор из разряда «пальцем в небо», потому что никто не знал, как все сложится на самом деле. Но разговор хотя бы создавал иллюзию того, что мы что-то контролируем.

– Пусть на год. Зато с тобой. Потом еще один, еще…

«Если он будет меня помнить». Варви так и не объяснила, как устроена эта чертова временная петля.

– И каждый раз я буду в тебя стрелять?

– Слабо?

Он даже не обиделся, понимал, что я не зло. Слова нам были нужны, чтобы заполнить тишину и страх перед грядущим.

– Газетчики, если бы услышали про эту историю, окрестили бы меня «Маньяком, многократно убившим свою жену…»

– Вот уж где сенсация.

«Жену».

– Скажи… – глупо пытаться прознать что-то в самом конце и верить, что тебе это чем-то поможет, но я все же спросила, – а если бы я осталась, у меня был бы шанс стать твоей женой?

– Ты уже ей стала.

Он ответил очень просто. Без пафоса, безо всякого напряжения.

И вопреки ожиданиям стало легче.

Мы команда. Мы ею останемся.

Спустя десять минут я крутила в руках карту местности:

– Скоро мы выйдем к морю, так?

– Да. Но сам я в этих краях раньше не бывал.

– Нужно будет найти бухту.

На меня взглянули спокойные серьезные глаза. Нам будет хорошо, он будет меня обнимать. Долго-долго.

– Но сначала магазин.

– Зачем?

– Купим вина.

Кей не стал спорить.

* * *

(Whitney Houston – Unbreak my heart)

Кей.

Он все никак не мог ее отогреть. Начало заходить солнце; поднялся ветер. И хоть скалистая ниша у кромки моря с тонкой полоской серебристого песка укрывала от порывов, все равно задувало. Веста мерзла.

Кей отыскал в багажнике плотную тканевую, похожую на тонкий матрас, циновку, раскатал на земле, кое-как собрал сушняка на костер – развел огонь. Веста от еды отпиралась долго – накормить ее удалось почти через силу. После одеяло на плечи, побольше дров в костер; штопор для вина отыскался в складном перочинном «на-все-случаи-жизни» ноже.

Пластиковые стаканы, как назло, забыли; Веста пила прямо из горлышка. Смотрела на бегущую по волнам рябь пустыми печальными глазами и дрожала. Кей не знал, чем еще помочь. Едва ли на его памяти «клиент» выглядел настолько потерянным и жалким. Даже если бы до этого дня Кей никогда бы не встречал мисс Керини, сегодня бы он ее отпустил. И никакие деньги не помогли бы нажать на спусковой крючок.

«У всего есть предел».

А сегодня без шансов. Он должен.

Ее развезло, размазало от желания поговорить спустя минут двадцать после первого глотка.

– Кей, я хочу сказать спасибо…

– Не надо.

Он ответил – почти огрызнулся – быстрее, чем успел подумать.

А взгляд ее удивительных глаз серьезен и настойчив.

– Надо. Так принято, понимаешь? Киреи всегда прощаются перед… уходом. Благодарят.

Кей Джей меньше всего хотел, чтобы его благодарили, – не за что.

– Ты позволишь? Это не для тебя, для меня…

«Чтобы облегчить душу».

Он не успел даже заметить, когда уселся на камень, принялся остервенело остругивать первую попавшуюся деревяшку.

Лучше бы не слова. Лучше бы она просто осталась – придумала другой план. Или просто забыла о прошлом – недостойные мысли, малодушные.

– Конечно.

Он просто ее любил. Война, предательство, очерствевшая душа – он все-таки остался человеком. И, как любой человек, желал, чтобы рядом был другой. Другая. Она. Теплая, ласковая. Чтобы вместе…

– Я хочу сказать спасибо судьбе. Что из всех людей, которых я могла нанять в Пайнтоне, я наняла тебя – самого лучшего на свете мужчину…

Теперь отпить из горла хотелось Кею.

«Самого лучшего».

– Смелого, сильного, уверенного в себе, не потерявшего настоящих ценностей…

Она о нем – об убийце?

– Того, с кем мне впервые в жизни стало тепло и светло. С кем я… расслабилась.

Выпить хотелось все сильнее. Деревяшка, кажется, сделалась козлом отпущения – вжик-вжик-вжик – слетали на землю длинные тонкие стружки.

– Спасибо, что ты пришел тогда, что не оставил. Что слышал меня душой. Что нашел в себе силы и свет, чтобы обнять и поддержать. Ты не осудил.

Она украдкой смахнула слезинку.