Вестница смерти – хозяйка судьбы. Образ женщины в традиционной ирландской культуре

И.-е. основа *ŭа1- ‘утомлять, напрягать, утруждать’ [IEW, 84] в ирландском имеет в первую очередь продолжение feidm ‘напряжение, усилие’, что, на наш взгляд, не объясняет появление – l- перед – m. Отчасти сознавая чрезмерную простоту такого решения, мы все же решаемся соотнести имя Федельм с и.-е. *w(e)id- ‘знать, видеть’, рассматривать имя как сложное и реконструировать следующую протоформу – *weid – *wel – *sam- , то есть ‘ведать + видеть + суфф. суперл.’. Такая реконструкция проясняет значение имени-маркера и одновременно позволяет соотнести ирландскую Федельм с континентальной Веледой. Если мы примем предложенную X. Биркханом, а вслед за ним – М. Энрайтом точку зрения, согласно которой имя германской пророчицы Веледы 1) «не может быть в полной мере названо личным именем» и 2) «является германским заимствованием кельтского апеллятива» [Enright 1996, 174], то, скорее всего, мы должны будем и принять этимологию Дж. Кука, который возводит Веледу к и.-е. *wel- ‘видеть’ и соотносит это имя с др. – ирл. file ‘поэт-провидец’ [Koch, Carey 1994, 37]. Федельм, в таком случае, может выступать также как обозначение ведающей и знающей женщины.

Рис. 14. Свинцовая табличка из Ларзака, самый длинный из дошедших до нас текстов на галльском языке. Предположительно – проклятие, адресованное женщинам-колдуньям. Франция. Конец I в. н. э.

Предложенная этимология имени Федельм поддерживается и интерпретацией обозначения «колдуньи» из галльской таблички из Ларзака: форма uidluias (первая пластина, третья строка) трактуется М. Леженом как gen. pl. от uidlua ‘знающая’ (восходит к и.-е. *weid- ‘знать, видеть’, откуда готск. fair-weitl ‘зрелище’, литовск. pa-vidulis ‘облик’, но санскр. vidura- ‘мудрец’ [Lejeune 1985, 151]). Более того, в учебнике галльского языка П.И. Ламбера, где дается реконструируемая протокельтская форма имени как *widlma-, прямо проводится параллель с именем Федельм из Похищения быка из Куальнге [Lambert 1997, 167].

Итак, резюмируя все сказанное, мы можем сказать, что в плане выражения образ пророчицы Федельм, особенно – в Первой редакции саги Похищение быка из Куальнге,

восходит к общекельтским представлениям о женщине-прорицательнице и имеет параллели в традиции континентальной. Но в плане содержания это образ совершенно новый, специфически ирландский. В отличие от галльских пророчиц, основной характеризующей Федельм чертой является ее последовательная деструктивность. Как это особенно ярко видно во Второй редакции саги, она стоит в одном ряду со множеством других сверхъестественных женских фигур, появляющихся на пути у идущего в поход войска и несущих ему гибель. Такой видел ее компилятор текста и именно таким узнавался этот образ слушателями (и читателями). Как бы ни были сложны приготовления королевы Медб к походу против уладов, слушатель знал, что победа ей не суждена, а все ее войско обречено на гибель, и именно сквозь данную «красную» призму весь дальнейший рассказ и воспринимался.

Леборхам – великая заклинательница?

Женщина по имени Леборхам запоминается (по крайней мере – русскому читателю) прежде всего по саге Изгнание сыновей Уснеха, где она исполняет роль своего рода трикстера, а точнее – по ее вине и злому умыслу начинается цепь событий, последствия которых оказываются трагическими для многих. Согласно предсказанию друида Катбада, девочка, закричавшая во чреве матери, должна была принести уладам много бедствий. Решено было убить ее, когда она родится, однако король Конхобар приказал воспитать ее в отдельном доме, желая жениться на ней, поскольку, согласно предсказанию того же Катбада, она должна была стать девушкой необычайной красоты. И «ни один улад не мог ее увидеть до того часа, когда она должна была разделить ложе Конхобара. Ни один человек не допускался в дом ее, кроме приемных отца и матери, да еще Леборхам» [Ирландские саги 2023, 50]. Почему же для Леборхам было сделано исключение? В трудах, популяризующих древнеирландскую саговую традицию, она иногда называется «воспитательницей Дейрдре» (см., например, [Mackillop 1998, 296; Persigout 1985, 127]), однако, судя по тексту, это не совсем так: в версии саги, содержащейся в Лейнстерской книге[10] (XII в.) о Леборхам говорится: ní étas gabail disside, ar ba bancháinte [Windisch 1880, 71, 12] – «ничего нельзя было ей запретить, потому что была она заклинательницей». Последнее – достаточно спорно, к чему мы предполагаем обратиться особо, пока отметим лишь несколько моментов.