Вестница смерти – хозяйка судьбы. Образ женщины в традиционной ирландской культуре

В среднеирландском трактате, название которого можно условно перевести как Верность имен (Cóir Anmann), также упоминается Федельм «Ноихрутах» и при этом дается ряд интерпретаций данного прозвища: Fedlim Nói-chruthach.i. nói crotha tigdís di in cach than atchíthi í. No núa-chrothach.i. cruth núa do thaisbenta do cach áen fuirri ara cáime. Nó núa- craidhech í ara connailbhe. [CA 1897, 396] – «Федельм Девять-обликов, то есть девять обликов подходят к ней, когда бы на нее ни посмотрели. Или “новый облик”, потому что каждый раз ее облик нравится по-новому тому, кому кажется она милой. Или “новое сердце”, так называют ее из-за ее дружелюбия». Никаких биографических уточнений при этом не дается.

В небольшом фрагменте, представляющем собой перечень уладских женщин, который входит в сагу Осада Эдара (Tailand Etair) и был отдельно опубликован М. Доббс, приводятся две Федельм – Feidelm noichrutach dano ingen Chonchobair. Noi crotha firri 7 bu hailliu cach cruth araile. Feidelm Fholtchain and dano ben Loegaire Buadaig [Dobbs 1949, 155] – «Федельм Девять-обликов, дочь Конхобара. Девять обликов у нее, и каждый красивей другого. Федельм Прекрасноволосая там же, жена Лойгайре Победителя» (!).

Но персонаж по имени Федельм Прекрасноволосая (Foltchain) фигурирует в небольшом тексте, который мы уже упоминали (издан [Meyer 1912]) – там она называется женой Элкмара и о ней говорится, что она владела «имбас форосны», что вновь обращает нас уже к тексту Первой редакции Похищения…

В общем, в том, что касается неясности того, чьей именно женой, согласно ранней нарративной традиции была Федельм, дочь Конхобара, то для общего корпуса текстов это скорее типично. Тем, что Э. Дули называет «противоречивой генеалогической информацией» [Dooley 1994, 127], обладают многие второстепенные персонажи, что для эпоса также может быть названо «общим местом». Интереснее другое – предполагаемая идентичность Федельм, дочери Конхобара, и пророчицы Федельм, появляющейся в начале саги. В небольшом словаре кельтской мифологии, составленном Ж. Перзигу, в конце статьи, посвященной пророчице Федельм, вдруг сказано: «Она жена Лойгайре» [Persigout 1985, 84]. Подобную возможность, как это ни странно, пусть с рядом оговорок, но все же допускает в своей работе и Э. Дули, полагающая, что «идентичность разных Федельм несет высокую дискурсивную нагрузку» [Dooley 1994, 128]. В таком случае мы должны будем реконструировать примерно следующий биографический сценарий: Федельм, дочь короля уладов Конхобара, выходит замуж за уладского воина Лойгайре, а затем – за коннахтского героя Кайрпре, брата короля Айлиля, и тем самым переходит в лагерь коннахтов. При этом она становится поэтессой, получает соответствующее образование в Альбане и перед началом похода встречает Медб, которая ждет от нее, как от поэтессы коннахтов, благословения, но вместо этого, как от дочери короля уладов, получает оформленное в виде пророчества проклятие. То есть в момент конфликта Федельм переходит на сторону отца. Такое построение, в принципе, возможно, хотя при этом остается не совсем понятным, почему Федельм и Медб изображаются как видящие друг друга впервые, если они замужем за родными братьями? Кроме того, оно совершенно неприемлемо для Лейнстерской книги, где Федельм изображается как женщина-сида, а не как земное существо. И, наконец, вспомним, что в саге Пир у Брикрена Федельм, жена Лойгайре, в сцене самовосхваления концентрируется на своем высоком родстве и красоте и ничего не говорит о своих профетических способностях, хотя, отметим, наиболее полная версия этой саги также содержится в Книге Бурой коровы, как и Первая редакция

Похищения… – см. [Findon 1997, 72]). Итак, на уровне нарративной ткани уладского цикла в целом, как мы видим, мы не можем с определенностью говорить об идентичности образов пророчицы Федельм и Федельм, дочери Конхобара. В каждой же конкретной редакции текста Похищения…

и других саг реализуется своя, специфическая интерпретация данного персонажа, которые по отношению друг к другу находятся в ситуации дополнительной дистрибуции. И поэтому сама постановка вопроса об идентичности в данном случае представляется до некоторой степени искусственной.

В рамках уладского цикла на большую вероятность идентичности с пророчицей Федельм, как мы полагаем, может претендовать Федельм, жена Элкмара, из небольшого текста, который мы уже упоминали выше и который, несмотря на небольшой размер, почти полную бессюжетность и отсутствие нарративных скреп по отношению к уладскому циклу в целом, показался все же достаточно важным Дж. Куку, включившему его в свое собрание (см. [Koch, Carey 1994, 56]). Этот фрагмент кончается словами о том, что после того, как Кухулин отрубил ее мужу большой палец на ноге, «она предрекла (! tairngert), что Кухулин в течение года будет ее любовником, а она должна будет прийти к нему голой. Через год и один день она явилась голой перед уладскими мужами, и это стало причиной их недуга» [Meyer 1912, 120].