Ветер богов

— К сожалению, — невозмутимо ответит следователь, — пока похвастать нечем. Случай очень серьезный и трудный.

— Такой уж трудный? Просто ваша полиция неумело работает, — пренебрежительно взглянул на собеседника контрразведчик. — Вам бы не мешало поучиться у нас. Вы отстали во всех сферах государственной организации.

— Возможно, — согласился японец. — Но, простите, у ФБР нераскрытых преступлений больше, чем у нашей полиции. Группа наших высших работников уже ездила обмениваться опытом в вашу великую страну, куда её любезно пригласили. В результате подразделения нашей полиции вооружили дубинками и бомбами со слезоточивым газом. Это, конечно, более современно…

Контрразведчик решил, что лучше перейти на деловой тон:

— Ближе к делу. Что же вам удалось выяснить?

Следователь не спеша раскрыл папку и достал пачку исписанных листков.

— Я уже имел честь доложить, что случай трудный. Если бы пострадал другой офицер, задача была бы проще.

— Почему? Говорите, не стесняясь. Мы коллеги! — заинтересовался контрразведчик.

Следователь передал листки собеседнику.

— Вот список инцидентов, во время которых некоторые местные жители имели, простите, неосторожность попасться на глаза господину лейтенанту.

Контрразведчик внимательно прочитал листки и присвистнул. «Ну, натворил парень, — мысленно сказал он сам себе. — Как это его раньше не угробили?..»

— А вот последний случай, — ткнул он пальцем в список. — Эта женщина…

— Она умерла, — спокойно ответил следователь.

— Странно! Мы ничего не знали.

— Я констатировал, — чуть улыбнулся следователь, — что это результат неосторожности самой пострадавшей.

— Вы поступили умно, — согласился американец.

— Возможно. Правда, её похороны были необычно многолюдными, и боюсь, что местные жители не совсем согласились с моим заключением. К счастью, этот случай пока не попал в газеты, но никто не гарантирован…

— Ваши газеты слишком любопытны и болтливы?

Следователь тонко улыбнулся.

— Согласен. Раньше, — подчеркнул он, — они были более дисциплинированны.

«Умный, бестия, — подумал контрразведчик с уважением. — Сами виноваты, слишком много воли дали им с самого начала».

— Господина лейтенанта, — продолжал спокойно японец, — во всей округе называли, — простите, это не я выдумал, — «Бешеной обезьяной».

— Обезьяной? Почему?

— У него на стекле «джипа» висела обезьянка, ну её и приметили. Я расследовал несколько линий, — продолжал он сухо. — Естественно, в первую очередь проверил родственников последней пострадавшей, тем более, что её муж камикадзе, а они отчаянные парни! Полное алиби! Проверил ряд других версий, но… Разрешите курить?

— Пожалуйста! — протянул контрразведчик пачку сигарет и зажигалку.

Следователь не спеша закурил и, глядя в глаза собеседнику, продолжал:

— Я буду откровенен. Мне кажется, что не в интересах американского командования, не в интересах местных властей поднимать шум о прискорбном случае с господином лейтенантом Дело в том, что материалы, которые я собрал о господине лейтенанте, может легко собрать любой репортер, особенно из коммунистической газеты, — подчеркнул он. — Да и остальные ради сенсации могут клюнуть на это дело. Вы меня понимаете?

«Совсем не глуп», — окончательно решил контрразведчик и убежденным тоном произнес:

— Да, это типичное уголовное происшествие. Очевидно, какие-либо проезжие гастролеры.

— Вы так доложите своему командованию?

— Конечно, — поднялся контрразведчик. — А эти материалы, — показал он на листки, — я оставлю у себя.

— Пожалуйста. У меня есть копия. Простите за беспокойство.

— Рад был познакомиться, — подал на этот раз руку контрразведчик.

Глава четвертая

1

Уныние прочно осело в семье Эдано. Дед снова стал суеверным и без конца твердил молитвы, заклинания, которые, по его мнению, только и могли оградить их дом от новых бед.

Старик ещё более осунулся, стал суетливым, и в голову Ичиро приходила горькая мысль, что и жизнь другого любимого человека подходит к своей предельной черте.

Сам он тяжело перенес смерть жены. Стал молчаливее, угрюмее. Механически ел дома, что ему предлагали, соглашался с любым предложением деда, Акисады. Он и сам понимал, что усугубляет уныние, воцарившееся в его семье, но ничего не мог с собой поделать. Он узнал, почему к нему приезжал следователь, и догадался о причинах нападения на лейтенанта Майлза. И ему стало ещё горше — даже за смерть жены отплатили другие.

Ичиро понимал, что избили Майлза его друзья. Кому же ещё? Он был уверен, непременным участником был Сатоки. Ведь недаром тот просил его тогда побыть в субботу у старосты. Но ни Сатоки, ни Акисада не обмолвились ни словом.

Вскоре из Кобэ возвратился Оданака. Рассказав о своем посещении профсоюзного комитета префектуры и о том, что скоро к ним приедет представитель центрального комитета, чтобы оформить профсоюзную организацию и у них, Оданака, не предъявляя никому обвинений, осудил нападение на Майлза.