Ветер Дивнозёрья

Сердце екнуло, когда в зеркале показались серебристо-серые стволы деревьев, окутанные туманной дымкой. Так вот он какой — Серебряный лес, граница Диви и Нави…

Первым в дубовую раму шагнул Яромир, и за ним еще долго расходились круги — словно по потревоженной поверхности озера. Пушок округлил желтые глаза и больно вцепился когтями в Тайкино плечо, сминая рубаху, а Лис легонько подтолкнул ее в спину:

— Не спи, ведьма.

Она ожидала, что будет мокро — как в воду нырнуть, — но даже не почувствовала преграды, только шальной ветер взметнул волосы. Обернувшись, Тайка увидела, что Лис уже заносит ногу над порожком, и вдруг — бах! — за его спиной ухнуло, полыхнуло. Этот звук она узнала бы из тысячи! Горыныч!!!

Тайка крикнула:

— Лис! — и протянула руку.

Кощеевич успел уцепиться за ее ладонь, прежде чем пламя охватило всю раму и раскаленное стекло лопнуло. Один из осколков успел чиркнуть Тайку по щеке, но в следующий миг подоспевший Яромир сгреб ее в объятия и закрыл собой от колючих зеркальных брызг.

Земля и небо успели несколько раз поменяться местами, пока их не швырнуло в жухлую траву, полную репьев, и Лис, которому посчастливилось оказаться сверху этой кучи малы, выдохнул прямо ей в ухо:

— Сдается мне, это не Серебряный лес…

Глава десятая. Горе-поле

— Где это мы? — Тайка встала, огляделась.

Они оказались прямо посреди поля, которое отличалось от пасторальных зеленых лужаек и пастбищ Дивьего царства. Земля под ногами выглядела выжженной, будто и сюда добралось огненное дыхание змея Горыныча. Сквозь трещины пробивались редкие низкие кустики сорных трав: лебеды, полыни, репейника. Но даже им тут приходилось несладко.

А впереди маячили то ли холмы, то ли невысокие горы, укрытые утренней дымкой, словно покрывалом. Робкое солнце пока пряталось прямо за ними.

— Это Горе-поле, место битвы… — вздохнул Яромир.

Он поднялся на ноги последним, и Тайка только сейчас заметила, что его рубаха вся изрезана, а плечи и спина кровоточат. Дивий воин, конечно, делал вид, что все нормально и эти ранки его совсем не волнуют.

— А ну-ка сядь! — скомандовала Тайка. — Нужно достать осколки. А пока расскажи мне про это Горе-поле.

К ее удивлению, Яромир послушался: стянул рубаху через голову и повернулся спиной.

— Ты похож на решето, — фыркнул Лис, наблюдая за ними с привычной ухмылочкой.

— А ты — на копченого индюка, — в тон ему ответил дивий воин.

И это было чистой правдой: лицо и руки Кощеевича покрылись копотью, а кончики волос подпалило жаром.

Пушок горько вздохнул. Похоже, упоминание о копченом индюке пробудило в его вечно голодной душе мечты гастрономического толка.

— Кстати, а у нас есть что-нибудь перекусить? — уточнил он.

— Ага, возьми в сумке. Там бабушка положила всякой снеди. Только не ешь все сразу, очень тебя прошу. — Осторожно, чтобы не порезаться, Тайка достала один из осколков. — Найди мне там заодно фляжку и чистую ткань. Надо бы промыть это все…

— Я пока пойду умоюсь. — Лис утерся рукавом, еще больше размазывая копоть по щекам. — Тут неподалеку есть озерцо.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Тайка. — Тебе знакомы эти места?

— О, еще бы они не были ему знакомы, — процедил Яромир. — Именно здесь этот гад заморозил царя Ратибора и еще кучу людей.

— На войне как на войне, — пожал плечами Лис. — Я не горжусь тем, что сделал. Я был в отчаянии. И, между прочим, это вы меня довели.

Ага, так вот почему Горе-поле… Тайка положила руку на плечо Яромира — и вовремя: тот как раз рыпнулся встать.

— Сиди, я еще не закончила! — Она стрельнула глазами в сторону Кощеевича: мол, скройся, не нервируй.

Тот намек понял, набросил на плечо льняное полотенце — ну чисто в баньку собрался — и, насвистывая, утопал к этому своему озерцу.

Пушок сунул Тайке тряпицу и фляжку и нырнул с головой в сумку. Вскоре оттуда донесся аппетитный хруст сухариков.

— Эта земля не выжжена, а выморожена, — заговорил дивий воин, глядя вдаль. — Здесь уже долгие годы ничего не растет, а может, никогда и не будет. Я тоже был там. И чудом выжил. Потом мы с твоим дедом долго добирались до столицы сквозь снега и метели. Едва не замерзли насмерть. Другие нас уж успели схоронить и оплакать. Прошло немало времени, прежде чем мы снова смогли защищать стены Светелграда.

— От горынычей?

— Нет. Твой приятель Лютогор змеюк боялся, поэтому не стал заключать с ними союз, как его папаша. Но придумал другую хитрость: ему подчинялись птицы. Самые обычные: вороны, галки, голуби даже. Брали в когти горшочек с углями и тайком скидывали на крыши. Не успеешь оглянуться, а дома уже полыхают. Поэтому мы брали луки и пытались сбить их еще на подлете. В Светелграде до сих пор очень мало птиц, ты не заметила?

Тайка почесала в затылке:

— Ну, я видела кур…

— Потому что куры не летают. А хуже всего, что он где-то нашел целое племя оборотней. Птиц, не волков. Их не брали обычные стрелы, и нам пришлось переплавлять серебряные монеты на наконечники. Люди сами приносили кольца, ожерелья, пояса. У нас и по сию пору серебро ценится дороже золота…