Ветер Дивнозёрья

— Погоди! Хочешь сказать, это те самые самоцветы? А что же тогда взяла Огнеслава?! Девушка аж дышать перестала.

— Ее добыча — самые обычные камни. Поэтому я и крикнул, что здесь вор. Ты не знала, какие брать. Она сказала, что знает, и взяла не те.

Индрик с осуждением покачал головой, разве что языком не поцокал.

— Ну, может, просто ошиблась?

Тайка шумно втянула носом морозный воздух. Она подумала, что зря выгораживает Огнеславу. Кто знает, что это было: оплошность или злой умысел?

— Она могла бы спросить, — нахмурился Индрик.

— И ты бы ответил?

— Да. Я всегда говорю только правду. До недавнего времени я вообще не знал, что ложь существует…

В его словах было столько горечи и неподдельной грусти, что Тайка, не удержавшись, погладила его по синей морде, как гладят обычных лошадей. Потом опомнилась: а вдруг ему не понравилось?

Зверь покосился на нее слегка удивленно, но не отстранился. Только уточнил:

— Зачем ты меня трогаешь?

— Ну… — замялась она. — Это чтобы выразить сочувствие. Наверное, было очень досадно узнать о существовании лжи на собственном опыте?

— Не то слово… — вздохнул Индрик. — Дивьи люди утверждали, что всегда говорят только правду, а потом увиливали, как скользкие рыбины. Навьи оказались ничем не лучше. Скажи, ведьма, неужели в этом мире все врут?

— Ну, не все, может…

— А ты?

Ох, ну зачем он это спросил? Тайка опустила взгляд:

— Бывало, каюсь. Но не сейчас. И не тебе.

— Зачем вообще это делать?

Синие глаза Индрика потемнели от грусти.

— По разным причинам. Иногда ты просто боишься сказать правду, потому что тебя будут ругать. Или боишься обидеть человека этой самой правдой, поэтому врешь из вежливости. А еще бывает ложь во спасение…

Зверь посмотрел на нее очень внимательно, и Тайка, не выдержав, отвела глаза. Некоторое время они молчали, потом Индрик с сомнением переспросил:

— Хочешь сказать, в иных случаях соврать — во благо?

Она отчаянно замотала головой:

— Нет! Это никогда не хорошо. И чаще всего правда рано или поздно выплывает наружу. Знаешь, я тут подумала… Порой ложь — это не злой умысел, а всего лишь отсутствие смелости.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Значит, еще есть надежда. — Увидев ее замешательство, он пояснил: — Однажды я найду человека, который никогда не лжет, и подарю ему самое дорогое сокровище этого мира.

— Это какое же?

— Ну уж не золото и не самоцветные каменья, — загадочно улыбнулся Индрик.

Тайка опустила плечи. Было немного жаль, что ей не видать этого сокровища как своих ушей.

— Я постараюсь больше не бояться говорить правду. Ты не подумай, это не потому, что ты сказал про награду. Мне она не нужна. Я просто сама решила. Потому что так будет правильно.

Индрик снова улыбнулся, ткнулся теплыми ноздрями ей в ладонь: мол, молодец, ведьма, так держать.

— Договорились. Что ж, значит, настала пора прощаться. Тут наши дороги расходятся.

— Погоди! — Она сжала кулаки так, что камни врезались в ладонь острыми гранями. — Ты оставишь меня одну в незнакомом лесу? Я же тут замерзну!

— Разве в незнакомом?

Тайка огляделась. Да разве что-нибудь поймешь среди этих кустов и веток? Под снегом все елки выглядят одинаковыми!

Впрочем, присмотревшись, она поняла: одинаковые, да не совсем. Вот же виднеется приметный дуб, под которым они прежде условились с Микрогорынычем встретиться. Именно под его корнями она посадила семечки, что ей дала Мара Моревна. Ох, только это означает, что Индрик унес ее очень далеко от Кощеева замка! Сколько там, говорил Лис? Три дня пути?

— Я узнала место. Но, может, ты все-таки подкинешь меня хотя бы до окрестностей замка? Мне нужно выручить друзей.

— Не беспокойся, они спаслись!

Индрик в нетерпении ударил копытом оземь.

— Правда?

У Тайки и в мыслях не было оскорблять его недоверием, просто само вырвалось. Но зверь, конечно, обиделся:

— Я никогда не лгу. Когда уходил, открыл им путь к отступлению.

— Значит, они будут меня искать. — Девушка повеселела. — Ладно, тогда останусь у дуба. Уж сюда-то они точно заглянут, это наше место встречи с Микрогорынычем.

— С кем?

— А, не важно, — отмахнулась она.

Индрик мотнул головой и фыркнул по-лошадиному:

— Ты не можешь знать, что важно, а что нет. Я тебя принес в это место, потому что ты должна быть здесь.

Тут уже пришла очередь Тайки фыркнуть:

— Пф! Тебе-то откуда знать? Разве можно разгадать пути судьбы?

— А что есть судьба?

Она призадумалась, но оказалось, что Индрик не ждал от нее ответа. Он ударил копытом о камень, высекая искру, и продолжил:

— Я чую, где залегают невидимые глазу золотые жилы, где текут подземные воды и где сходятся дороги. Потоки могут менять направление: сегодня мы плывем против течения, а завтра — подчиняемся его воле. Судьба — это река. Я — русло. Могу подталкивать воду в горных стремнинах или, наоборот, замедлять на равнине. Иные люди — щепки. А ты другая — ты можешь сама выбирать, куда плыть.

— И чем же это я такая особенная? Это из-за дивьей крови, да?

Индрик заржал: должно быть, он так смеялся.

— Кровь ничего не решает, ведьма. Решает характер.