Ветер надежды

А закончился тот первый боевой вылет на 'крылатом хламе' так, как по логике и должен был закончиться. С пересохшим бензопроводом и обрезавшим мотором 'хромая птица' плюхнулась, немного не долетев до Пуцкой полосы на самый край пожарного водоема, обдав при этом брызгами не только нескольких суетящихся пожарных, но и гордо наблюдающего за их работой майора-интенданта вместе с его сопровождающими. Совсем замять этот скандал так и не удалось. По всей видимости, оскорблено рычащий и брызжущий слюной начальник снабжения посчитал их обычными разгильдяями. И сидеть бы сейчас на губе обоим, если бы Адам тут же не сориентировался, и не вручил тому майору приказ Бортновского о реквизиции с местных складов авиабомб и держателей для вооружения эскадрильи ополченцев, а также об оказании всемерного содействия в переоборудовании мобилизованных из резерва старых истребителей. И пока тот думал, пилот-нарушитель, взяв на себя всю вину за столь неудачное приземление, выгородил своего летнаба, и заявил, что сам лично раскаивается в содеянном, и готов отбыть наказание на гауптвахте, но очень просит пана майора помочь в организации переоборудования авиатехники, за то время, пока он сам будет отбывать наказание…

Вахмистр Щука перед самым уходом успел лишь шепнуть, что, мол, пан Терновский пусть не волнуется, тут пана Моровского обязательно покормят, и никто его даже пальцем не тронет. Уже садясь в связной RWD, Анджей еще раз обернулся, но в далеком окне гауптвахты ничего уже не было видно. У сбитой зенитчиками туши 'Хейнкеля-111' суетилась толпа с что-то невнятно кричащим кинооператором. Тревога все не оставляла советского разведчика. Впереди у него было возвращение в Грудзёнз, и доклад полковнику Стахону. Вот только поверит ли тот правдивому докладу о том, что тут с ними случилось?

***

Командующий авиацией Армии 'Поможже' полковник Стахон замер с телефонной трубкой у уха, вытянувшись в кабинете своего штаба в Торуни, словно на плацу. Это был уже второй его доклад варшавскому командованию 'Сил Поветжных', и на этот раз информация его доклада была более полной и обнадеживающей.

— …Да, пан генерал. Аэродромы на побережье уже практически потеряны. Но личный состав и техника в основном успешно эвакуированы за Вислу поближе к Торуни. Письменное донесение полчаса назад отправлено вам со связным RWD.

— Морская авиация еще ночью вместе с кораблями снабжения перебазировалась в открытое море. Если этой ночью не будет сильного волнения, то сегодня утром они свое слово еще скажут.

— Если коротко, то результаты первого дня такие. Своих целей в Поможже 'Люфтваффе' пока не достигли…

— Разумеется, на аэродромах сгорело чуть больше двадцати самолетов. Но это же…

— Да, именно специально подготовленные. В основном это были PWS и RWD совсем древних типов, собранные со всех доступных нам самолетных свалок. На ряде площадок пришлось даже рисовать золой прямо на самолетных стоянках контуры 'Карасей' и накрывать все это слабой маскировкой. За ночь наземные службы справились. Истребители все были на полевых аэродромах…

— Ну, а как еще мы смогли бы убедить Геринга, что над нашим участком фронта ему уже некого опасаться? Завтра все это поможет нам уже в полную силу…

— Действительные потери? Они умеренные, пан Генерал. Потеряно безвозвратно три 11-х 'Пулавчака' и два 'RWD'. Повреждено вдвое больше наших истребителей. Но, при этом, ни одного 'Карася' мы не потеряли. Флотская авиация доложила о безвозвратной потере двух своих машин.

— Уверен, все эти потери не были напрасными. Было сбито три вражеских разведчика и два тяжелых истребителя, это не считая вчерашних воздушных побед. А в воздушных боях с бомбардировщиками тевтонцев было сбито целых семь вражеских машин. Три 'Хейнкеля-111', два 'До-17', и пара пикирующих 'Юнкерсов'. Один из них у нас оспаривают зенитчики, поскольку над Хелльской базой флота сбит он был почти безоружным 'Люблином'. Но есть свидетели, утверждающие, что сбили его все же, с воздуха.

— Представьте себе, это снова те самые волонтеры-американцы.

— Гм. Я бы сказал, они скорее 'храбрые, до безумства'. Это ведь их экипаж утром бомбил 'Шлезвиг-Гольштейн' бензобаком своего 'Люблина', а потом на глазах у защитников фортов уничтожил еще и разведывательный 'Хеншель'.

— До Пуцка эти герои кое-как дотянули, но сели с курьезом, поэтому Моровского сразу посадили под арест.

— За наградами-то дело не встанет. Сам он уже отпущен, тем более что вся Пуцкая авиабаза этой ночью эвакуируется.

— Где он сейчас? Перегнал свой 'Девуатин' из Грудзёнза обратно в Быдгощ, и сейчас готовит свою ополченческую эскадрилью к рейду. Осталось установить меньше половины бомбодержателей. И пока техники доделывают свою работу, 'янки' тренируют личный состав прыжкам с парашютом.

— Эти навыки им могут понадобиться, ведь в районе цели сильная ПВО. А сейчас уже темно и Быдгощская десантная школа любезно предоставила им, и аэростат, и зенитные прожекторы…

— С таким лидером, как Моровский, успех удара 'ополченцев' неминуем, но вот какие у них там будут потери, сейчас угадать невозможно.