Ветер с моря

Она смотрела, как быстро удаляется Роберт, и не могла побороть в себе чувство беспокойства. Ее внук был гораздо более уязвим, чем казалось на первый взгляд. Его холодный отрешенный вид, ироничный юмор были лишь щитом страстной натуры, постоянно вовлекающей его в опасные предприятия, в необходимость которых он верил. Хотя Роберт никогда не посвящал в свои дела графиню, ей стало известно, что несколько лет тому назад при трагических обстоятельствах погиб человек, спасение которого он считал своим долгом. Роберт так и не простил себе то, что ничего не смог сделать для спасения этого человека. Графиня задумалась: не сыграло ли это обстоятельство решающую роль в заключении поспешного и наверняка необдуманного брака? Своим практичным умом она понимала, что многие браки имели в основе своей всего лишь расчет, желание иметь домашний очаг, детей, возможность общения, может быть, даже чувство. Но мучило, что Роберт относился к тем немногим мужчинам, которые ищут чего-то большего, союза ума и души, и поэтому мог быть наиболее уязвим. Графиня вздохнула и поднялась на ноги, взяв корзину, в которую положила несколько видов трав: розмарин, укроп, шалфей, кориандр. Многие годы она старательно приучала своего упрямого шотландского повара добавлять в пищу эти травы. Графиня медленно шла к дому. Сегодня был один из дней, когда сжавшееся сердце заставило ее вспомнить о своих семидесяти семи годах.

Роберт и Изабелла съели то, что было приготовлено для пикника, на песчаном пляже мыса: тонкие, как папиросная бумага, овсяные лепешки и рыбу, пойманную Яном Маккаем и зажаренную на решетке над огнем, который Роберт развел на скале красного гранита, что спускалась к длинной полосе чистого белого песка. Был еще фруктовый торт, сливочный сыр и сладкие мелкие яблоки, бутылка вина и виски. Не забыли они оставить глоток спиртного и для Яна. Отношения между Яном и его хозяином не были похожи на те, что она привыкла видеть в Хай-Уиллоуз. Шотландец был уважителен, но в то же время независим и никогда не боялся высказывать свое мнение; такую откровенность Роберт ценил и очень редко делал выговоры.

Это был один из тех дней ранней осени, которыми Атлантика время от времени одаривала Западные острова. Они плыли на Иону. Вода была чистой, прозрачной, что, наклонившись над бортом, Изабелла могла наблюдать за стремительными стайками мелких серебристых рыбешек и багровыми нитями водорослей.

Роберт прав, думала она. Было что-то волшебное в этом крохотном островке среди мерцающего моря с миниатюрной горной цепью, зубчатые вершины которой выделялись на фоне ослепительно голубого моря. Именно к этому острову причалил прибывший из Ирландии тот самый Коломбан, неистовый кельтский монах с громогласным голосом и вспыльчивым характером, ведомый силой веры. Это ему удалось обратить в христианство язычников-шотландцев примерно в то же время, как Августин оказался на берегах Кента и принес христианство могущественному королю Этельберту, крестив его и его двор в Кентербери.

На острове проживало всего несколько арендаторов. Все они влачили жалкое существование. Никто не встретился Изабелле и Роберту, пока они поднимались к руинам собора и монастыря, в котором находилась когда-то община кельтских монахов.

— Всех королей в древности хоронили на Ионе, большинство из них были шотландскими королями, некоторые норвежскими, — рассказывал Роберт. — Лодки с телами усопших прибывали сюда ночью под музыку арф, а монахи встречали их с зажженными факелами и несли гробы вверх по тропе, которая до сих пор называется «дорогой смерти».

Часовни давно уже обвалились, но каменные гробы, изъеденные ветрами и зимними штормами, еще были здесь. Хрольф и Торкин, Финн и Эрленд — эти полузабытые имена напоминали легендарное прошлое. И Макбет лежал здесь рядом с убитым им Дунканом. Изабелла содрогнулась, прикоснувшись к согретому солнцем камню.

— Однажды я прочла эту пьесу, — прошептала она. — Мистер Холланд любил повторять, что в ней есть несколько самых печальных строк, когда-либо написанных Шекспиром. Помнишь: «Жизнь — только тень…»?

— Она — актер на сцене, — подхватил, продолжая вместо нее, Роберт:

Сыграл свой час, побегал, пошумел —

И был таков. Жизнь — сказка в пересказеГлупца. Она полна трескучих словИ ничего не значит [14].

— Я склонен с ним согласиться. Ты не боишься? Бабушка говорит, что на острове живут призраки. Ян наотрез отказывается покидать берег. Он твердо убежден, что если оставаться здесь слишком долго, то сам станешь призраком.

— Нет, мне не страшно, — медленно проговорила Изабелла, — но у меня странное чувство: будто я ничто в пустоте безвременья.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Роберт отошел от нее, вглядываясь в морской простор. — Как-то я пришел сюда, чтобы побыть в одиночестве и принять решение, которое изменило мою жизнь.

— Расскажи мне об этом.