Ветер умирает в полдень

Желание поразвлечься пропадает. Теперь Дэвиду не до ужина, кусок застрянет в горле. Он покупает бутылку хлебного виски и запирается в своей комнате. Его трясет. Монтана? Но Дэвид еще здесь не выполнил всего, что задумал.

Он включает ночник и телевизор. Сорвав целлофан с маленького ведерка, выходит в коридор, чтобы купить в автомате ледяных кубиков и пару бутылок минеральной воды.

Расстроенный и сразу же осунувшийся, Дэвид два часа валяется на кровати, пьет горькое виски, курит и невидящими глазами смотрит на экран болтливого телевизора. Реклама, Хэмфри Богарт, реклама, Хэмфри Богарт. Ночное повторение выпуска новостей телезвезды Куки Кармоди, опять реклама. В голове – полная сумятица. На Дэвида наваливается дремота.

В полусне ему чудится, что все его недруги сливаются в какую-то серую массу. А заодно с ними и все женщины, что отвергли его. Он сделает все, чтобы смыть с себя оскорбления, он уедет в Нью-Йорк, в город самых великих возможностей и разочарований, откроет частное сыскное агентство и, словно белый рыцарь, обрушится на королей организованной преступности. Его слава будет расти и расти – до тех пор, пока он, Дэвид Уоррен, не станет знаменитым героем, олицетворением добра и справедливости, а его сограждане снова не почувствуют себя в безопасности на улицах и в метро. Прекраснейшие женщины будут мечтать о том, чтобы сделаться его возлюбленными и хоть на миг разделить его славу. Его станут превозносить клубы поклонников. Газеты будут печатать его имя аршинными буквами. Куки Кармоди пригласит его выступить в своей телепередаче, и все, кто отверг его, горько пожалеют, что упустили возможность поработать с таким человеком.

В полночь у Дэвида пересыхает в горле, ему хочется кофе, и он спускается в бар. Четыре девушки обслуживают редких ночных посетителей. Из пяти подковообразных стоек только одна освещена.

Слабый кофе обжигает небо. У Дэвида нет никакого желания вступать в разговоры с официантками. Даже если какая-нибудь из них и не прочь уступить ему сегодня, то теперь, когда Дэвид знает, кем он скоро станет, неужели он будет размениваться на этих жалких и убогих девчонок, ведь его ждут самые красивые женщины мира?

Никто и не подозревает, какой гигант скромно и никем не узнанный потягивает кофе в этом пустынном мотеле. Дэвид подождет до Нью-Йорка, чтобы насладиться любовью среди шелков и ароматов. И так отпраздновать свою победу над жизнью.

Глотнуть бы ледяного воздуха, и он снова будет в норме. Вот что, прокатится-ка он до Рок-Ривера, а уж потом вернется к себе в номер.

До города Дэвид так и не доберется. Впервые этой ночью он надолго остановит машину где-то на дороге, спрятавшись в ней, как в надежном коконе.

Позже случайный свидетель будет утверждать, что видел Дэвида около двух часов ночи на дороге между шахтой и мотелем; тот сидел, словно оцепеневший. В ходе расследования выяснится, что Дэвид сделал еще несколько непонятных остановок в белой пустыне. Зачем и почему – так и останется загадкой.

После этого Дэвида Уоррена еще две недели будут встречать то в мотеле, то в городе, то на автостраде, то на дорогах, ведущих в пустыню. К Шефферу он так и не явится в назначенный день. Ну, а слава, Нью-Йорк и первые красавицы мира? Все это так и останется лишь в фантазиях Дэвида.

Глава 15

Понедельник, 19 марта

Следователь по расследованию убийств Марк Ларкин явно озабочен. У него и так хлопот хоть отбавляй, а тут под угрозой оказалась его профессиональная и политическая репутация.

– Вы уверены, Боб, что дело Уоррена можно отнести к разряду самоубийств?

Шериф Боб Мановски, сдвинув на затылок соломенную шляпу, раздраженно грызет ноготь большого пальца. От пота на его пестрой коричневой рубашке с бежевыми погончиками и воротником – большие темные пятна. Лицо с резкими чертами – краснее, чем обычно.

Глазки шерифа неспокойно бегают за дымчатыми стеклами. Его всегда трудно подловить. А сейчас еще труднее – на карту поставлена его карьера. Мановски должен хитрить изо всех сил, чтобы не влипнуть. У него каждую неделю случаются подобные дела, и всем всегда наплевать. А на этот раз вмешалось телевидение.

– Делайте, Марк, как считаете нужным. Мой помощник Слим уже больше двух дней по моему поручению занимается этим делом. Он собрал достаточно свидетельств. Это чистой воды самоубийство.

Но самоубийство все же не доказано, и следователь это знает.

Марк Ларкин походит на римского сенатора, который загорел под ультрафиолетовой лампой и пурпурную тогу сменил на отлично сшитый деловой костюм; густые вьющиеся волосы с проседью, крупный нос, твердый взгляд и неизменное прямодушие.

Обычно он говорит громко. Но теперь его голос звучит зловеще и вкрадчиво.

– Да, самоубийство, которое потрясло всю Америку, Боб. А что, если я квалифицирую этот случай как самоубийство, а потом всплывут новые подробности и ваше заключение окажется несостоятельным? Нас и без того ждет немало трудностей на предстоящих выборах!