Ветер умирает в полдень

– Послушайте. Я пришел сообщить вам, что замышляется крупное мошенничество. Я слышал, как эта троица говорила о меди, а на складе оборудования шахты лежат тонны труб из этого металла. Тот, которого называли Дугом, сомневался, но Хаски Джонс припугнул его. Я знаю этого Хаски, он шахтер. Несколько дней спустя после их спора в "Мустанге" я нашел в его вещах револьвер крупного калибра. Хаски из-за этого уволили. Вы же видите, все сходится.

Пока я говорил, работник ФБР начал что-то записывать. Наконец-то.

– Нам, конечно, известно, что в шахтах всегда происходят хищения, и мы принимаем соответствующие меры. Но мы не выявили связей местных криминальных элементов с соседними штатами. Этим обязан заниматься шериф.

Нет, они от меня так легко не отделаются! Я знаю, что ФБР нужна моя помощь. И я продолжил доверительным тоном:

– Я буду искать новые улики, а потом сообщу вам о них. Уверен, что некоторые стороны этого дела заинтересуют ФБР.

Чиновник отложил ручку и стал мне, как школьнику, читать мораль:

– Мистер Уоррен, я прошу вас забыть об этой истории. Если дело выйдет за рамки местного масштаба, мы затребуем досье у шерифа. А раз вам показалось, что один из этих людей в "Мустанге" заметил вас, то вам тем более опасно продолжать расследование. Нам не до того, чтобы обеспечивать вас личной охраной!

Зря я посвятил в это дело правительственного чиновника, лучше было сохранить все в тайне и самому разобраться с Хаски и его сообщниками. Этот субъект в зеленом костюме – всего лишь канцелярская крыса. Можно не сомневаться, что он ничего не предпримет. А если он вздумает действовать и поприжмет ворюг, то все заслуги припишет себе.

Я с вызовом посмотрел на него.

– Вы не сможете помешать мне выполнить мой долг, мистер агент ФБР!

Но на улице у меня громко заколотилось сердце и мне стало не по себе. Я осмотрелся. Вроде никто не видел, как я вышел из здания ФБР, и никто не увязался за моей машиной.

Глава 17

Вторник, 22 мая

Десять часов утра. Сегодня в кафе "Мустанг" собрались только полицейские, которые тихо переговариваются между собой.

При виде Адриана они замолкают и поворачиваются к нему: это Шеффилд из городской полиции, патрульные автострады Бест и Фримен, а также помощник шерифа Слим.

Ответив на приветствие, журналист не спрашивая разрешения усаживается за их стол: они все росли на его глазах.

Полицейские продолжают обсуждать свой план, несколько смущенные присутствием насмешливого газетчика: они охотятся за такой мелкой дичью, когда столько серьезных преступлений остаются нераскрытыми.

– Шериф, – говорит Слим, – хочет сцапать юнцов, которые нынче вечером устраивают "keg party"[5].

О предстоящей вечеринке шерифу Мановски донес высоконравственный папаша-стукач. Шериф попросил патрульных помочь, если подростки попытаются удрать по автостраде. Ему хотелось обойтись без городской полиции, глава которой, Марвин, с превеликим удовольствием отказал бы ему в содействии. Тем не менее Шеффилд из муниципальной полиции был сейчас здесь.

Разные службы прекрасно ладят между собой. И в случае необходимости сотрудничают за спиной у своего начальства, украдкой посмеиваясь над их ребяческими раздорами, которые потешают весь город. Никто не может помирить Кэла Марвина и Боба Мановски, конфликтующих по любому ничтожному поводу, хотя от этого страдает дело.

В Рок-Ривере и окрестностях только шестеро муниципальных полицейских имеют право на преследование преступников. Патрульным разрешается лишь записывать номера не местных машин. Легковым автомобилям, которые задерживаются в Вайоминге более, чем на месяц, разрешено приобретать номерные знаки штата. Это вменяется в обязанность всему грузовому транспорту, даже следующему транзитом, так что кабины грузовиков разукрашены отметинами всех штатов, которые они уже проехали.

Адриан прислушивается к разговору, иронично улыбаясь и делая мелкие затяжки. Он-то помнит, как все эти стражи порядка мальчишками забирались в какое-нибудь укромное местечко в горах, разжигали костер и напивались в стельку, вылакивая до дна бочонок с пивом, в честь которого подобные вечеринки и окрестили "keg party"[6]

. He столько потому, что им так уж нравилось напиваться, а просто в знак протеста. Совсем, как те подростки, на которых они готовят облаву сегодня вечером.

Адриан сдвигает очки на лоб и потирает веки большим и средним пальцами.

– Зачем так сурово наказывать этих мальчишек? Ведь через неделю будет принят закон, который разрешит потреблять спиртное не с двадцати одного, а с восемнадцати лет. Может, лучше заняться поиском тех двух преступников, что сбежали из вашего бункера, и расследовать до сих пор нераскрытые убийства?

Полицейские молча переглядываются. Адриан явно посмеивается над ними.

Все прекрасно знают, что на самом деле замышляет шериф Мановски: он отпустит молодых людей, как только заставит их подписать признание в виновности. До суда дело так и не дойдет.

Скрытый шантаж: у ребят есть родители, и шериф обеспечивает себе их голоса – так он готовится к выборам.